И еще он сообщил, что архивы их империи тоже не сохранили никаких записей о древних временах... как и здесь, у нас.Светлые брови ее собеседника изогнулись. Ледяного Сокола не слишком интересовали хроники и книги.– Как долго живет пергамент? – спросил он. – Даже слова, высеченные на камне, могут быть стерты. На юге слишком жарко, там ничто не может сохраниться навечно.– А к каким временам возводят свою историю твой народ? – поинтересовалась Джил.Ледяной Сокол улыбнулся.– Ко дням богов, – тихо ответил он. В его ровном голосе она уловила эхо песен шаманов, звуков тундры и ледяных полей, приносимых ветром. Его голос почти выпевал слова, как будто они приходили к нему из далекой памяти о его диком детстве среди своего народа. – К тем дням, когда дождь пал на траву и человек вышел из проросшего семени. К тем дням, когда еще не слагались Длинные Песни, ибо малым было число героев. К тем дням, когда Владыка Солнца сдвинул Ледяную Стену, чтобы создать Море Трав, где могли бы жить люди, руками наловил в воздухе птиц и из них сотворил нам коней.Джил нахмурилась, какая-то мысль шевельнулась в дальнем уголке ее сознания. Что-то в этом негромком хрипловатом голосе... что-то в словах Томека Тиркенсона, сказанных во время снегопада в ущелье... Холмы Гая над гаванью с тропическими деревьями... отпечаток сандалии, оставшийся в пыли пещеры...Она вспоминала теплые гнилостные испарения в Долине Тьмы и темно-синие глаза Минальды, сквозь слезы глядящие в прошлую жизнь...Джил застыла на месте и незряче уставилась в серую холодную даль. Догадка поразила ее, как удар молнии.С той же уверенностью, с какой она помнила свое имя, Джил теперь могла ответить, почему восстали Дарки. ГЛАВА 8 – Северные льды, – задумчиво произнес Ингольд, сцепив покрытые шрамами пальцы. Он словно что-то пытался разглядеть за стенами своей тесной каморки. – Лохиро говорил о них перед смертью. Самая суровая зима на памяти человечества... – Он посмотрел на Джил. – Невероятное объяснение... Ты можешь это доказать?– Не знаю! – в отчаянии она развела руками. Объяснение заняло у нее довольно много времени, так как старик был не знаком со многими понятиями и терминами из тех, что она использовала, но когда она окончила, его лицо помрачнело. – Я уверена в своей правоте. Это единственное объяснение, которое включает все: почему Дарки покинули свои логова, расположенные на севере, и почему на юге они никогда не появляются. Я не могу указать на какое-то единственное доказательство и сказать: «Вот в чем причина». Но... я уверена.Под седой щетиной у Ингольда заходили желваки. Джил подумала, что в последние дни он выглядел очень усталым, вымотанным и ослабевшим, как будто постоянно жил со страхом в душе или с тайным знанием, которое было ему не под силу.– Алвиру это не понравится, – вздохнул Ингольд. – Ты сможешь представить доказательства до Зимнего празднества?– Попытаюсь.В последующие дни обитатели Убежища Дейра почти не видели Джил. Ее друзья из королевской стражи, Ледяной Сокол, Сейя, Мелантрис общались с ней только во время тренировок, которые она по-прежнему посещала. Иногда в маленькую комнатку в казармах королевской стражи, где Джил занималась научными изысканиями, заходила Минальда и болтала с ней, дожидаясь, когда Руди закончит свои дела в лаборатории. Руди тоже навещал ее, он приносил обед из кухни королевской стражи и напоминал ей, что надо поесть. Но мысли Джил витали где-то очень далеко.Ингольд старался помочь ей. Его часто можно было застать у нее в каморке; маг сидел на ковре, скрестив ноги, занятый изучением хроник Кво. Но большую часть времени Джил проводила в одиночестве, слыша, как в коридорах меняется стража, и не зная, продолжается ли день или уже наступила глубокая ночь.Порой она заходила в общую залу побеседовать с шаманом Белых Всадников, Тенью Луны, или с Унголардом, застенчивым темнокожим ученым, который оставил университет в Кхирсрите и приехал к Ингольду. Однажды она долго расспрашивала Кальдерна, здорового, смуглого стражника из северян, о его детских годах, а однажды целый день провела на четвертом уровне в Церкви, где заправлял своим неряшливым выводком пенамбрийцев Майя. Долговязый прелат терпеливо отвечал на вопросы, не вдаваясь в подробности, зачем ей это понадобилось.В один из вечеров, когда молодые маги в общем зале были заняты тем, что забрасывали горящие шары в кольца, она отозвала в сторону Кта, и он дрожащим голосом поведал ей о некоторых странных вещах, которые наблюдал собственными глазами, пока соблюдал обет молчания в Геттлсендских пустынях, и о том, что ему рассказывали дуики.– Я не знала, что дуики способны о чем-то говорить, – удивилась Джил.– Ни на что они не способны, – проскрипел из-за занавешенных дверей кухни голос Нан. Старая колдунья высунулась из-за серой мешковины, ее глаза угрожающе сверкали. – Дуики – бессловесные животные, что бы ни болтал о них этот старый шарлатан. Я гоняю их со двора метлой, этих трусливых гадких воров, этих мерзких пожирателей ящериц...– Если ты гоняешь их метлой, – с неожиданной горячностью возразил Кта, – то они, конечно, не станут с тобой говорить.– Уж скорее мой осел научится болтать языком, чем они, – огрызнулась Нан.– По крайней мере, они не злобствуют попусту, как многие старухи, – отрезал отшельник, в его ягодно-черных глазках загорелись веселые искорки.– Пах!– Пух!Ведьма и отшельник обменялись ритуальными жестами, словно швыряя друг в друга заклинания, и Нан исчезла за занавесом так же внезапно, как и появилась. Кара, она сидела в дальнем углу у очага, занимаясь рукоделием, только вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88