Руди вспомнил, что его посох остался внизу, обугленный от драконьей крови.Ингольд продолжил:— Я думаю, вмешательство очевидно. Мы с тобой, Руди, только что убили одного из создателей Лабиринта, одного из членов Совета Магов. Я уже говорил тебе, как легко забыть собственную натуру, если однажды замахнулся на звериную. — Он посмотрел на подножие склона, где лежал дракон, от которого все еще шел пар, но его яркая чешуя потемнела от крови. — Замахнувшись на дракона, он забыл, что должен был быть и человеком, и колдуном. Он оказался заключенным в собственном лабиринте. Только перед смертью он узнал меня и сделал для меня, что мог, в память о нашей дружбе, — под слоем крови и грязи лицо Ингольда было синим от порезов, из которых на бороду медленно сочилась кровь.— Ты хочешь сказать, что он был твоим другом?— Я так думаю, — прошептал Ингольд.— Но почему он сделал это? Почему он превратился в дракона?Ингольд вздохнул, и вздох этот прозвучал, как отзвук смерти. Он потер рукавом глаза, и на рукаве появилась кровяная полоска.— Я не знаю, Руди. Ответ мы найдем в Кво. Однако я уже начинаю страшиться этого ответа. 13 Ночь проникала в холлы Убежища Дейра, неся с собой темноту и посапывание спящих. Из кельи в келью, из коридора в коридор пробиралась она по древним, легендарным лабиринтам. Полная тишина нарушалась лишь тревожными дуновениями ветерка и криками спящих, видевших ночные кошмары.Маленькая лампа отбрасывала слабый свет на стенки песочных часов, и крошечные солнечные зайчики плясали на причудливом рисунке серебряной шпильки Джил. Исписанный воск дощечек приобретал кремовый оттенок, когда свет падал на них, а затейливый орнамент из узких рамок тускло отливал винно-красным. В кабинете стояла полная тишина.Это был новый кабинет, в который Джил и Альда перенесли недавно невообразимое количество дощечек, пергаментной бумаги и всякой всячины, взятых из нижней лаборатории. В свете лампы вырисовывались очертания предметов, стоявших на столе: это были молочно-белые и сероватые многогранники, россыпь драгоценных камней, цилиндрические механизмы из золота и стекла, странной формы предметы из металла и дерева, одни — тяжелые и угловатые, другие — извилистые. Там было множество восковых дощечек и груды грязного, заплесневелого, исписанного пергамента, что было верным признаком ученого-неудачника, составная картинка-загадка, содержание которой, как боялась Джил, было слишком сложным.Теперь ее содержание стало понятно. Она просмотрела давно забытые записи, путаясь в устаревших словах, правописании, в особенностях диалекта, да и просто в самом языке. Связь не была полной, однако она была. Не у всех Гнезд была Цитадель Магии, построенная давным-давно, когда целители, пророки, ясновидцы обладали огромной властью в северных королевствах, сравнимой только с могуществом Церкви на юге. Однако все цитадели магии и города, выросшие вокруг них, — все они были построены возле Гнезд.Джил отбросила серебряную граммофонную иглу и принялась вышагивать по комнате. Болело плечо, мускулы отзывались болью на возобновленные тренировки, руки покрылись волдырями от рукоятки меча, а пальцы стали такими негнущимися, что трудно было писать.Волосы слиплись от пота, несколько прядей упало на лицо. Страшно болела голова, Джил устала от беспокойства и страха. Она знала, как должен был чувствовать себя Ингольд, когда безрассудно пытался встретиться с Лохиро, и, так и не встретившись с ним, заставил стражу остаться возле Карста, когда он, вполне возможно, уже пробирался к Кво.«Какое мне дело до всего этого, — думала она в отчаянии, — ну зачем мне это все, почему я боюсь за него и разделяю его тревоги? Это не мой мир. Я вернусь в свой собственный, где светит солнце и всегда достаточно еды. Почему я так беспокоюсь? Но, как говорил Ингольд, в вопросе всегда содержится ответ. Всегда, когда мы нуждаешься в этом ответе», — добавила Джил.— Джил?Она подняла голову. Минальда потушила светильник, который принесла с собой, и вышла из тонкой дымки. Она выглядела бледной и уставшей, как после изнуряющего труда. Когда она подошла ближе, Джил увидела, что она плакала.Не было нужды спрашивать о причине. Джил знала, что вечером состоялся Совет, и Альда была все еще облачена в черную бархатную мантию с высоким воротником, расшитую золотыми орлами Убежища Дейра, которые сверкали так, будто она была охвачена огнем. В ее косах сверкали драгоценности. Альда-королева резко отличалась от Альды-девушки, носившей тонкие крестьянские юбки и поношенный корсаж, девушки, которая с таким удовольствием бегала по коридорам Убежища.Она разложила складной стул и села с восковым лицом, машинально снимая кольца и серьги. Джил сидела напротив нее, молча наблюдая за ней и играя шпилькой.После долгого молчания Альда сказала с дрожью в голосе:— Мне бы хотелось, чтобы он не поступал со мной так.Из ее дрожащих пальцев выпало кольцо-печатка, высеченная из единого кроваво-красного рубина.— Что было на Совете? — осторожно спросила Джил.Альда встряхнула головой, прижав руки ко рту, чтобы он ее дрожал. Наконец она овладела собой.— Я не знаю, почему меня так ранит его поведение, но это так. Джил, я знаю, что права. Может быть, я хочу, чтобы были и волки сыты, и овцы целы, ценой наших союзников. Но они могут себе позволить прокормить собственные войска. А мы — нет, и не сможем, даже если у нас будет достаточно семян весной. И еще я знаю, что у нас существовали обязательства перед ними на поставку зерна и мяса, но они были составлены много лет назад, а все изменилось с тех пор. И к тому же, я знаю, что хочу скрыться от огромных долгов тогда, когда дело принимает серьезный оборот, но, черт побери, что же нам делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97