Слишком большой частью знания являются цвет вспышек на солнце и запах ветра с Дедушкиного уступа, шелковистое течение шерсти травода-ва сквозь пальцы и горячее яростное острие Силового прикосновения акк-пса.
Я родился на Харуун-Кэле. Глубоко в горах.
Я чистокровный корун.
Сотни поколений моих предков дышали этим воздухом и пили эту воду, ели то, что приносила эта почва, и уходили в нее, умирая. Я возвращался сюда лишь раз, тридцать пять стандартных лет назад, но я несу этот мир в себе. Его суть. Силу его бурь. Хаос его джунглей. Гром его гор.
И все же это не мой дом. Мой дом - Корускант. Мой дом - Храм джедаев.
Я ничего не помню о своем детстве среди корунаев: моим первым воспоминанием было добрая улыбка Йоды и его огромные нежные глаза где-то надо мной. Эта картинка до сих пор очень ярка. Не знаю, сколько мне было тогда лет, но я уверен, что ходить я еще не умел. Возможно, я был слишком мал даже для того, чтобы стоять. В воспоминаниях я вижу, как моя пухлая детская ручка дергает маленькие белые волосы над ушами Йоды.
Я помню свои вопли (писк раненой светящейся летучей мыши, как это предпочитает описывать Йода), когда какая-то игрушка, вроде бы погремушка, висела в воздухе чуть-чуть дольше, чем я мог достать. Я помню, как бесконечные причитания, крики, вой и слезы не сдвигали эту погремушку ни на миллиметр ближе к моему маленькому кулаку. И я помню момент, когда я впервые смог дотянуться до игрушки, не используя рук: как я почувствовал ее висящей там и как почувствовал разум Йоды, поддерживающий ее… и шепот Силы начал наполнять мои уши.
Мой следующий урок: Иода пришел, чтобы забрать игрушку, и я с инстинктивным себялюбием ребенка отказался отпускать ее, удерживая ее обеими руками и всем, чего мог добиться от Силы. Погремушка разломилась на две части - трагедия для моего детского разума, схожая по масштабам с концом света. Так Иода объяснил мне закон джедаев о том, что у джедая не должно быть привязанностей: если слишком сильно держать то, что мы любим, мы можем уничтожить это.
И заодно свои сердца.
Это урок, о котором я не хочу думать сейчас.
Но ничего не могу с собой поделать. Сейчас.
Пока я здесь, наверху, а Депа - там, внизу.
Депа Биллаба вошла в мою жизнь случайно: одно из тех удачных совпадений, что иногда дарит нам Галактика. Я нашел ее после того, как убил пиратов, расправившихся с ее родителями; эти пираты похитили их любимую дочь. Я так и не узнал, что они собирались сделать ей. Или с ней. Я не желаю об этом думать.
Это одно из преимуществ джедайского умения управлять своим разумом: я могу заставить себя не воображать подобные вещи.
Она выросла в Храме. Затем была моим падаваном. Самую большую гордость в своей жизни я испытывал, когда предлагал Совету джедаев поприветствовать своего нового члена.
Она один из самых молодых джедаев, выбранных в Совет. В день ее назначения Иода выразил предположение, что именно мое обучение вознесло ее так высоко, несмотря на столь незначительный возраст.
Мне кажется, что он сказал это, скорее, из вежливости: она добилась всего столь рано лишь потому, что она это она. Мое обучение значило не так много. Я никогда не встречал никого подобного ей.
Депа для меня больше чем ученица. Она одна из опасных привязанностей. Она заменяет мне дочь, которой у меня никогда не будет.
Даже самая крепкая джедайская самодисциплина не способна убедить человеческое сердце молчать.
Я слышу ее голос снова и снова: «… тебе не следовало посылать меня сюда. А мне не следовало приезжать…»
Я никак не могу заставить себя не пытаться дотянуться до нее через Силу, хотя знаю, что это бесполезно. Вскоре после того как Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби сообщили совету о возрождении ситхов, таинственная завеса тьмы упала на Силу. Вблизи (и в пространстве, и во времени} Сила по-прежнему остается тем, чем была: она помощник и союзник, мои невидимые глаза и руки. Но когда я пытаюсь сквозь Силу увидеть Депу, я нахожу лишь тени, неуверенные и пугающие. Кристальная чистота Силы стала непроницаемым туманом угрозы.
Снова: «… но что сделано, не изменить…»
Я могу трясти и трясти своей головой до тех пор, пока мой мозг не разобьется о стенки черепа, но, похоже, все равно не смогу избавиться от этих слов. Я должен очистить свой разум: Пилек-Боу по-прежнему является территорией сепаратистов, и мне нужно быть начеку. Я должен перестать думать о ней.
Вместо этого, я должен подумать о войне Война застала Республику врасплох. После тысячи лет мира никто, особенно среди джедоев, не мог по-настоящему поверить, что грядет гражданская война. А как иначе? Даже Иода не мог вспомнить предыдущую глобальную войну. Мирная жизнь стала не просто традицией. Она стала краеугольным камнем самой цивилизации.
В этом была огромное преимущество Конфедерации: сепаратисты не просто ждали войны, они рассчитывали на нее.
К тому моменту как угольки Войны клонов вспыхнули пламенем Джеонозиса, их корабли уже начали передвижение. В последующие недели, пока джедаи залечивали раны и оплакивали погибших, пока Сенат по крохам собирал флот, хоть какой-то флот, для противостояния Конфедерации независимых систем, пока Верховный канцлер Палпатин молил, торговался, а иногда даже угрожал сомневающимся сенаторам, дабы они остались верны Республике и поддержали ее армию клонов своими кредитками и ресурсами, сепаратисты пронеслись по Галактике, наполняя гиперпространственные магистрали своими силами. Основные подходы к пространству сепаратистов наводняли космические дроиды-истребители, поддерживаемые новыми тяжелыми кораблями, джеоназианскими дредноутами, только-только сошедшими с секретных верфей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21