За улучшение жизни всех ее обитателей.
Теперь они стояли перед сводчатой дверью кабинета.
– Входи, пожалуйста, Анакин. Как бы ни радовала меня философская беседа, я не поэтому попросил о встрече с тобой. Нам необходимо обсудить одно дело, и боюсь, весьма серьезное.
Через внешние палаты они прошли в небольшой личный кабинет Палпатина. Скайуокер уважительно встал в сторонке с другой стороны стола, но канцлер указал ему на кресло.
– Устраивайся поудобнее, мой мальчик, не стесняйся. Некоторые новости тебе будет сложно выслушать.
– Как и все в эти дни,- буркнул Анакин, следуя совету.
Палпатин, кажется, не услышал.
– Вопрос касается мастера Кеноби. Мои друзья из сенаторов услышали некоторые… тревожные сплетни о нем. Многие в Сенате полагают, что Кеноби не подходит для задания.
Анакин сдвинул брови.
– Вы серьезно?
– Более чем. Ситуация… весьма запутанная. Анакин. Похоже, что кое-кто в Сенате сожалеет, что мне предоставлены особые полномочия.
– Да об этом твердят с Геонозиса. К чему сейчас-то беспокоиться? И каким образом тут замешан Оби-Ван?
– Я как раз подхожу к этому пункту,- канцлер глубоко вздохнул и развернул кресло так, чтобы можно было смотреть на город за транспаристилом окна. - Разница заключается в том, что сейчас некоторые сенаторы - на самом деле довольно большое их число - утратили веру в демократию. Не в силах добиться своего в Сенате, они организовали некий заговор, готовятся сместить меня… иным путем.
– Вы говорите о государственной измене? - Анакину хватило выучки, чтобы прогнать воспоминание об использовании этого слова рядом с именем Оби-Вана.
– Боюсь, что так. Слухи утверждают, что заправилы этой группы могли пасть жертвой… убедительных сил… Совета Ордена и что они станут исполнителями заговора Совета против Республики.
– Я… - Анакин повесил голову.- Да нет… это нелепо.
– И возможно, ложь. Вспомни, это же только слухи. Подтверждений тому нет. Болтовня в Сенате редко бывает правдивой, но если все-таки говорят правду… мы должны подготовиться, Анакин. Друзей среди сенаторов у меня все еще хватает, чтобы уловить, откуда и куда дует ветер. И я могу догадаться, кто там заправляет. Собственно, сегодня днем я встречаюсь с делегацией предполагаемых заговорщиков. Я бы хотел, чтобы ты тоже присутствовал.
– Я?
Почему его не могут сегодня оставить в покое? Хотя бы на пару часов?
– Зачем?
– Твое чутье, Анакин. Способность прочитать злое намерение. Я не сомневаюсь, что сенаторы виртуозно прячут истинные лица. С твоей помощью мы сорвем вуаль и раскроем истину.
Анакин вздохнул, потер глаза, те жгло. Как он мог подвести Палпатина?
– Я готов попытаться.
– Мы не будем пытаться, Анакин. Мы сделаем. В конце концов, это же всего лишь сенаторы. Большинство из них не может спрятать своих мыслей от поедающего мозги червя-слепыша, что уж говорить о самом могучем джедае в Галактике?
Канцлер откинулся на спинку кресла и меланхолично переплел пальцы.
– Совет Ордена - другое дело. Тайное общество настроенных против демократии существ, обладающих невероятной властью, как лично, так и коллективно… как мне пройти по лабиринту их замыслов? Вот зачем ты мне нужен в Совете. Если слухи верны, ты станешь последней надеждой демократии.
Анакин окончательно пригорюнился, подбородок его уперся в грудь, веки закрылись. Похоже, он вечно - чья-то последняя надежда.
Почему никто не хочет решать свои проблемы самостоятельно? Почему вечно все сваливают на него? Почему не могут оставить его в покое?
Как ему заниматься государственными делами, когда Падме может умереть?
Не открывая глаз, он медленно произнес:
– Вы все еще не сказали, как здесь замешан Оби-Ван.
– А это! Что ж, это самая трудная часть. Тревожная часть. Похоже, что мастер Кеноби находится в контакте с неким сенатором, который, по слухам, является одним из главарей заговора. Очевидно, в очень близком контакте. Слухи утверждают, что его видели, когда он нынче утром покидал резиденцию этого сенатора в… неподобающий час.
– Кто? - Анакин открыл глаза, выпрямляясь в кресле.- Кто этот сенатор? Давайте его допросим.
– Прости, Анакин, но скорее - ее. Сенатор - женщина. И ты эту женщину, кстати, неплохо знаешь.
– Вы…
Нет, он не слышал этого. Не мог.
– Вы имеете в виду…
На имени Анакин поперхнулся.
Палпатин с грустным пониманием взглянул на него.
– Боюсь, что так. Скайуокер прокашлялся.
– Но это невозможно! Я бы знал… он не… не могла она…
– Порой не замечают лишь те, кто ближе всего,- грустно произнес канцлер.
Анакин был ошарашен. Как будто ему в грудь угодил кулаком гаморреанец. Или ранкор. В ушах звенело, комната плыла перед глазами.
– Я бы знал… - бездумно повторил он. - Я бы знал…
– Не принимай близко к сердцу, - посоветовал Верховный канцлер.- В конце концов, это же слухи. Возможно - игра моего распаленного воображения. Идет война, и я начинаю подозревать, что в каждой тени прячется враг. Вот почему ты мне нужен, Анакин. Мне нужно, чтобы ты нашел истину. И принес моему усталому разуму покой.
В грудной клетке словно разворошили золу, жжение было слабым, но даже намек на огонь придал Анакину сил вскочить на ноги.
– Я справлюсь,- заявил Скайуокер.
Пламя разгоралось. Становилось горячее. Сжигая онемение, сковавшее ему руки и ноги.
– Хорошо, Анакин. Я знал, что могу рассчитывать на тебя.
– Всегда. Всегда.
Он повернулся, чтобы уйти. Он пойдет к ней. Он увидит ее. Он узнает правду. Немедленно. Сейчас же. Посреди дня. Плевать, если кто-то увидит.
Вот так.
– Я знаю, кто мои друзья,- сказал он и ушел.


***

Он блуждал по комнатам Падме, словно тень, словно призрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120