В воздухе ощущалась какая-то тяжесть. В траве не стрекотали кузнечики. Не шелестел на ветру ни один листок, ибо опустошители вырвали с корнем все деревья и кусты.
— Боринсон! — позвала она. И поехала дальше, внимательно всматриваясь в выгоревшую землю под ногами, надеясь, что отсветы пожара помогут ей заметить тело мужа.
Возле головы ее прошмыгнуло несколько гри, корчась на лету.
Тут в просвете между лапами одного чудовища она увидела мерцание огня и подумала с надеждой, что вдруг это Боринсон сумел развести костер.
Она поскакала туда. Однако вокруг костра оказалась толпа воинов из Индопала. И при виде их Мирриме стало неприятно, хотя они и сражались нынче с опустошителями на стороне Габорна.
Воины были не обычные. Кочевники, символом особого положения которых служила черная одежда поверх доспехов. На головных уборах их были нашиты длинные стальные пластины, прикрывавшие уши и плечи.
Возле костра лежало девять мертвых Неодолимых Радж Ахтена. Кочевники, должно быть, собирались предать их тела огню.
Среди Неодолимых Миррима заметила девушку с темными волосами, совсем юную. Тело ее покоилось на дорожном платье из дорогого красного хлопка, расшитого золотой нитью узорами в виде переплетающихся виноградных усиков. На голове ее была серебряная корона, оттенявшая темный цвет кожи.
На девушке было прозрачное шелковое платье лавандового цвета, и в руку ей кто-то вложил серебряный кинжал.
Миррима поняла, что это Саффира, жена Радж Ахтена. Габорн послал Боринсона за нею в Индопал, надеясь, что она уговорит Радж Ахтена примириться с Рофехаваном. Габорну ничего не оставалось тогда, кроме как просить о перемирии. Саффира же имела сотни даров красоты и голоса. Она была прекрасней всех женщин мира, и речь ее могла заворожить кого угодно.
Значит, Боринсон все-таки нашел Саффиру и привез ее в осажденный Каррис. И теперь она лежала мертвая, среди мертвых Неодолимых. Миррима решила, что эти воины входили в ее свиту, и подумала, что Боринсон тоже должен быть где-то неподалеку.
Командира индопальцев она определила сразу. На него смотрели все собравшиеся у костра воины, и многие стояли при этом на коленях.
Он сидел на сером имперском коне, глядя на мертвецов, и говорил что-то ровным, угрожающим голосом.
В свете костра казалось, что в его темных глазах блестят слезы. На черном одеянии его, на груди справа виднелась эмблема Радж Ахтена, красный трехглавый волк. Над волками раскинулись золотые совиные крылья, над крыльями горели три звезды.
Эти знаки отличия говорили о том, что он не простой Неодолимый и даже не капитан Неодолимых.
У ног жеребца стояли на четвереньках несколько человек в черных бурнусах. Один из них испуганным голосом отвечал командиру.
Кажется, здесь происходило какое-то разбирательство. Но Миррима ничего не могла понять.
Тут сзади к ней подошел Неодолимый, высокого роста воин с вплетенными в волосы бусинами из слоновой кости и с раздвоенной бородой. В его темных глазах и на золотом кольце в носу играли отблески костра.
Он улыбнулся, то ли приветствуя девушку, то ли давая понять, что не имеет дурных намерений. Затем выпятил подбородок в сторону командира и сказал тихо:
— Ты видеть его? Это Укваз Фахаракин, вождь ах'келлах.
Имя это поразило Мирриму, как удар копья. Оно было известно даже в Гередоне. Укваз Фахаракин слыл одним из самых могущественных воинов Радж Ахтена. Ах'келлахцы же слыли самым уважаемым из всех пустынных племен. Это были судьи и законодатели, разрешавшие все споры между кочевниками.
И то, что Укваз Фахаракин был разгневан, не предвещало ничего хорошего тем, на кого он гневался.
Неодолимый неловко протянул ей руку, словно здороваться так ему приходилось нечасто.
— Меня звать Аким.
— Что у них случилось? — спросила Миррима.
— Его племянник Пэштак убить сегодня, — сказал Аким. — Сейчас он спрашивать, кто видел.
— Племянник Фахаракина убил кого-то?
— Нет, убить Пэштака Фахаракина, — он кивнул в сторону мертвого Неодолимого, который лежал рядом с самой Саффирой, словно на почетном месте. — Он быть капитан Неодолимых, его все знать, как и других здесь.
— Кто же его убил? — спросила Миррима.
— Радж Ахтен.
— О! — тихо выдохнула Миррима.
— Да, — сказал Аким. — Один, кого убить, не сразу умер, успеть сказать. Он говорить так: «Радж Ахтен призвать Неодолимых после битвы, чтобы убить Короля Земли — человека, который стать ему родственником, потому что взять в жены Иом Ванисалаам Сильварреста. Сражаться с родственник — это великое зло. Убивать своих людей — тоже зло».
И по тону его Миррима поняла, хоть он и не сказал этого, что Радж Ахтену придется заплатить.
— Эти люди, — Аким указал на коленопреклоненных Неодолимых, — найти свидетель до того, как он умер.
Укваз Фахаракин, расспросив одного, начал говорить со следующим воином. И в глазах его все сильнее разгорался гнев.
Тут в толпе раздался насмешливый возглас. Вперед, показывая на допрашиваемых, выступил другой воин. Миррима поняла его и без перевода Акима.
— Этот человек говорить, свидетельство не хорошо. Нужно больше, чем один свидетель. Он говорить, Радж Ахтен не хотел убить Короля Земли.
Миррима с трудом сдержала гнев.
— Я видела это!
Укваз Фахаракин, недовольно рыкнув, повернулся к ней и задал какой-то вопрос. Аким посмотрел на Мирриму:
— Пожалуйста, сказать имя?
— Миррима, — ответила она. — Миррима Боринсон.
Глаза Акима расширились. Над толпой воинов пронесся ропот — они передавали друг другу ее имя, — затем воцарилась полная тишина.
— Да, — сказал Аким, — я так и думать — северянка с луком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144