Я горжусь вашей доблестью, но глупость вашу не приемлю и накажу вас за нее!
— Ваше величество! — сказал сэр Барроуз, падая на колени, словно в ожидании приказаний. Почти сразу же его примеру последовали и другие, и вскоре вся толпа преклонила колени перед королевой.
Она повернулась к Джуриму и спросила:
— Почему люди топчутся на дорогах? Почему не отъезжают от города?
— Многие просто застряли, — ответил Джурим. — Телеги тяжело нагружены, у кого ось сломалась, у кого отвалилось колесо, и теперь все вынуждены их объезжать.
Иом повернулась к воинам, которые стояли на коленях у замковых ворот.
— Сэр Барроуз, отправьте на каждую дорогу по тысяче человек, и пусть они помогут выбраться застрявшим. Велите им починить оси и колеса. Что же касается тех, кто еще не стронулся с места, — узнайте, почему. Если у кого-то важные причины, чтобы остаться, я хочу о них знать. Если таковых нет, скажите, что вам приказано убить каждого, кого найдут через час ближе чем в пяти милях от замка.
— Ваше величество, — вскричал потрясенный сэр Барроуз, — вы действительно хотите, чтобы мы их убили?
Иом даже растерялась от такой глупости. Но вспомнила, что говорил ей недавно Габорн — не стоит ругать человека за то, что он глуп, ибо глупец не может поумнеть и любой хитрец обведет его вокруг пальца.
— Вам не придется никого убивать, — объяснила она. — Это сделает за вас Темный Победитель.
Сэр Барроуз разинул рот, лицо его озарилось пониманием.
— Будет исполнено, ваше величество.
Он отвернулся и начал выкрикивать приказания.
Джурим изогнулся в поклоне всем своим низеньким плотным телом, окунув в пыль цветную кайму, украшавшую его одеяние из золотистого шелка.
— Благодарю, ваше величество, я никак не мог отговорить их, а беспокоить вас не осмелился.
— В следующий раз будьте смелее, — ответила Иом.
— У нас есть и еще затруднения, — сказал Джурим.
— Какие же?
— Несколько сотен людей попросту не могут бежать. Кто слишком стар, кто болен; среди них также женщины, которые только разродились, и те, кто был ранен вчера на турнире. Они просят позволения укрыться в замке. Я велел пока перевезти их на постоялый двор.
— Их можно погрузить на телеги? — спросила Иом.
— Я говорил с лекарями. Всех, кого можно было погрузить на телеги, уже отправили. Некоторые лекари согласны остаться, чтобы ухаживать за больными.
Иом закусила губу. Это было ужасно. Больным людям не сделать за день и пяти миль, а пройти надо все пятьдесят.
— Что ж, пусть остаются, — сказала она. — Может быть, им удастся спрятаться.
Она задумалась, не отослать ли лекарей, поскольку жаль было бы потерять сведущих людей, но ведь и больным, а тем более умирающим, нельзя отказывать в помощи.
Пока она думала, как распорядиться, из толпы появился Биннесман, наконец-то вернувшийся в город. На спине он нес мешок с листьями золотого лавра.
Было еще только утро, но Биннесман уже выглядел измученным.
— Позвольте им остаться, ваше величество, — крикнул он, — только не в верхних комнатах. Пусть спустятся в самые глубокие подвалы, под землю. А я запечатаю двери рунами и принесу кое-какие защитные травы.
При виде Биннесмана Иом испытала невыразимое облегчение. Чародей подошел ближе, и она поняла причину. Она и раньше ощущала жившую в нем силу земли, ту всегда волновавшую ее силу, которая навевает мысли о зарождении и росте и вызывает в душе жажду творчества. А в это утро Биннесмана словно окружали мощные защитные чары, и рядом с ним Иом вдруг почувствовала себя в безопасности, как Всадник, за которым долго гнались враги и который очутился наконец в стенах крепости.
И это действительно так, поняла она. В его присутствии ей ничто не грозило.
— У вас очень усталый вид. Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?
— Да, — сказал Биннесман, — я буду спокойнее, если вы, ваше величество, покинете город, как и все остальные. Иом окинула взглядом поля.
— Не все его еще покинули, и я не могу уехать, пока все не окажутся в безопасности.
Биннесман неодобрительно хмыкнул.
— Вы говорите, как ваш муж.
В голосе его, однако, не слышалось неодобрения. Он посмотрел на королеву и на Мирриму.
— Кое-что вы можете сделать, только я не решаюсь попросить.
— Я сделаю все что угодно, — сказала Иом.
— Найдется у вас хороший опал, который вы могли бы мне отдать? — спросил Биннесман. По тону его было ясно, что опала этого Иом больше не увидит.
— У меня есть ожерелье и серьги моей матери.
— С помощью соответствующих чар эти камни станут могучей защитой от созданий тьмы, — сказал Биннесман.
— Они ваши, если я только сумею вынуть их из оправы.
— Оставьте так, — сказал Биннесман. — Без оправы они могут разбиться, а чем камень чище и больше, тем надежнее защита.
— Хорошо, — сказала Иом. Только сейчас она вспомнила, что забыла перенести в укрытие драгоценности матери. Этот ящик был по-прежнему спрятан в се рабочем столе.
— Я буду на постоялом дворе, — сказал Биннесман. — Времени осталось мало.
Иом и Миррима вернулись в Королевскую Башню и поднялись наверх. Сэр Доннор и Хроно не осмелились войти в спальню и ждали снаружи.
В ящике с драгоценностями хранилась корона матери Иом — простой, но изящной работы, из серебра с бриллиантами. А еще там было множество серег, брошей, браслетов и ожерелий.
Иом отыскала нужное ожерелье. Серебряное, с двадцатью тщательно подобранными белыми опалами. Прекрасный крупный камень украшал центральную подвеску.
Мать рассказывала, что отец Иом приобрел эти камни, когда отправился в Индопал просить ее руки.
Иом любила слушать эту историю. Отец проехал полмира, чтобы найти ее мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194