И разыскать там человека по кличк
е Мельник. Ему ты расскажешь всю историю. И вот еще… Я тебе дам сейчас одну
вещь, передай ему ее, чтобы он поверил, что это действительно от меня. Зайд
и на секунду! Ч и, сняв замок со входа, Хантер приподнял полог палатки и пр
опустил Артема внутрь.
…Внутри палатки было тесно из-за огромного заплечного рюкзака защитног
о цвета и внушительных размеров баула, стоящего на полу. Молния на нем был
а расстегнута, и в свете фонаря Артем разглядел мрачно отсвечивающий в н
едрах баула ствол какого-то солидного оружия, по всей видимости, армейск
ого ручного пулемета в разобранном состоянии. И прежде чем Хантер закрыл
содержимое от посторонних глаз, Артем успел заметить тускло-черные пул
еметные диски, плотно уложенные рядом по одну сторону от оружия, и неболь
шие зеленые противопехотные гранаты Ч по другую.
Не делая никаких комментариев по поводу этого арсенала, Хантер открыл бо
ковой карман баула, и извлек оттуда маленькую металлическую капсулу, изг
отовленную из автоматной гильзы, и с завинченной крышкой с той стороны, г
де должна была находиться пуля.
Ч Вот, держи. Не жди меня больше двух дней. И не бойся. Ты везде встретишь л
юдей, которые помогут тебе. Сделай это! Сделай это обязательно! Ты знаешь,
что от тебя зависит! Мне не нужно тебе это еще раз объяснять, ведь так? Все. П
ожелай мне удачи и проваливай… Мне нужно еще отоспаться.
Артем еле выдавил из себя пожелание, пожал могучую лапу Хантера в послед
ний раз и побрел к своей палатке, сутулясь под тяжестью возложенной на не
го миссии.

Глава 3

Артем, конечно, думал, что допроса с пристрастием по приходу домой ему не м
иновать, и наверняка отчим будет трясти его, допытываясь, о чем они с Ханте
ром разговаривали. Но, вопреки его ожиданиям, отчим вовсе не ждал его с дыб
ой и испанскими сапогами наготове, а мирно посапывал Ч до этого ему не уд
авалось выспаться больше суток.
Из-за ночных дежурств и дневного сна Артему теперь предстояло отрабатыв
ать на чайной фабрике опять в ночную смену.
За десятилетия жизни под землей, во тьме, в мутно-красном свете, истинное
понятие дня и ночи постепенно стиралось. По ночам освещение станции неск
олько ослабевало, как это делалось когда-то в поездах дальнего следован
ия, чтобы люди могли выспаться, но никогда, кроме аварийных ситуаций, не га
сло совсем. Как ни обострялось за годы прожитые во тьме человеческое зре
ние, оно все же не могло сравняться со зрением созданий, населявших тунне
ли и заброшенные переходы. Разделение на «день» и «ночь» происходило ско
рее по привычке, чем по необходимости. «Ночь», пожалуй, имела смысл постол
ьку, поскольку спать в одно время большей части обитателей станции было
удобно, тогда же отдыхал и скот, ослабляли освещение и запрещалось шумет
ь. Точное время обитатели станции узнавали и уточняли по двум станционны
м часам, установленными над входом в туннели с противоположных сторон. Ч
асы эти по важности чуть не приравнивались к таким стратегически важным
объектам, как оружейный склад, фильтры для воды или электрогенератор, за
ними всегда наблюдали, малейшие сбои немедленно исправлялись, а любые, н
е только диверсионные, а даже просто хулиганские попытки сбить их карали
сь самым суровым образом, вплоть до изгнания со станции.
На станции был свой жесткий уголовный кодекс, по которому администрация
станции судила преступников скорым трибуналом, учитывая постоянное чр
езвычайное положение, по всей видимости теперь установленное навечно. Д
иверсии против стратегических объектов влекли за собой высшую меру, за к
урение и разведение огня на перроне вне специально отведенного для этих
целей места (общей «кухни», находившейся с края перрона, у лестниц, ведущи
х к новому выходу со станции), за неаккуратное обращение с огнестрельным
оружием и взрывчатыми веществами на станции полагалось немедленное из
гнание, с конфискацией имущества.
Эти драконовские меры объяснялись тем, что уже несколько станций просто
сгорело дотла. Огонь мгновенно распространялся по палаточным городкам,
пожирая всех без разбора, и безумные, переполненные болью крики еще долг
ие месяцы после катастрофы эхом отдавались в ушах жителей соседних стан
ций, а обуглившиеся тела, склеенные вместе расплавленной резиной и брезе
нтом, скалили зубы, потрескавшиеся в немыслимом жаре пламени, в свете фон
арей перепуганных проходящих мимо коммерсантов и случайно забредших в
этот ад путешественников.
Во избежание повторения их мрачной участи большинство станций внесло н
еосторожное обращение с огнем в разряд тяжких уголовных преступлений.

Изгнанием карались еще и кражи, саботаж и злостное уклонение от трудовой
деятельности. Впрочем, учитывая, что почти все время все были у всех на ви
ду, да и то, что на станции жило всего двести с чем-то человек, такие преступ
ления, да и преступления вообще, совершались довольно редко, и в-основном
чужаками.
Работа на станции была обязательной, и все, от мала до велика, должны были
отработать свою ежедневную норму. Свиноферма, грибные плантации, чайная
фабрика, мясокомбинат, пожарная и инженерная службы, оружейный цех Ч ка
ждый житель работал в одном, а то и в двух местах. Мужчины к тому же были обя
заны нести раз в двое суток боевое дежурство в одном из туннелей, а во врем
ена конфликтов или появления из глубин метро какой-то новой опасности д
озоры трехЧ и четырехкратно усилялись, и на путях постоянно стоял готов
ый к бою резерв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29