Президент, надо полагать, учебным пособием (его же любить положено!), а таблица умножения — наглядной агитацией (вот так, дети, должна выглядеть шпаргалка). Сейчас мы рассядемся по своим местам, и начнется дегенеративный урок любви к Родине. Или как он там называется? И стоило ради этого вставать ни свет ни заря? Спокойно можно было идти ко второму уроку, а вместо идиотской линейки и кретинского урока извращенной любви к Родине смачно поспать. Впрочем, все это лирика. Сейчас послушаем, чему такому патриотически-правильному нас здесь сейчас научат. Или попытаются научить…
Я опять оказался прав. Вместо того чтобы коротко объяснить задачи на будущий учебный год, рассказать, чему будут учить, а чему нет, нам устроили сорокапятиминутную читку о нашем доблестном Президенте, в одиночку победившем путчистов. Да-а-а… Сколь он, оказывается, крут! А я то, дурак, думал, что Президент у нас трус, который не сунул носа в страну до того светлого момента, пока наше восстание полностью не захлебнулось. А он (кто бы мог подумать?) подбадривал солдат в окопах, произнося пламенные речи на передовой. Это при наличии моих снайперов! Интересно, на каком бы слоге он захлебнулся собственной кровью? Думаю, что на первом. Не очень его мои отборные головорезы жаловали…
Но, как и всякие неприятности, и этот недоделанный урок закончился. Теперь перемена, которая предшествует чистописанию. Сейчас я чисто им напишу! Почерк у меня всю дорогу был такой, что хоть стой, хоть падай, а после некоторого количества времени, когда я только и делал, что кому-то диктовал… Впрочем, ничего страшного. Можно поразвлекаться, рисуя буковки. Тем более что когда-то я это уже делал. Именно рисовал. Писать можно, когда ты это делаешь медленно и для души. А когда надо, во-первых, быстро, а во-вторых, разборчиво, то… то так не бывает. Я улыбнулся. Всегда я пытаюсь сопротивляться любому насилию над собой. Когда получается, когда — не очень. Но попытки мной предпринимались с самого детства. Я, честно говоря, не совсем понимаю, зачем учить писать руками, если уже более ста лет известна печатная машинка и не менее нескольких десятков лет компьютер.
Хотя злые языки утверждают, что за компьютером в моем возрасте сидеть вредно. Что ж, вот прозвонил звонок, и нужно идти вырисовывать буковки. А там — посмотрим.
Впечатления от первого дня учебы просто ужасные. Когда я пришел домой, у меня так разболелась голова, что даже поесть сил не хватило. Салус квохчет надо мной как наседка, а я валяюсь на кровати и периодически постанываю, будто получил пулю в живот. Хотя впечатление такое, что пулю я получил в голову. Причем даже не пулю, а крупнокалиберный артиллерийский снаряд. Хотя тогда бы мне уже на все было искренне наплевать. Тяжел оказался гранит науки. Как же я его грыз в первый раз? А ведь нормально грыз! И считал, что все в порядке вещей. Но тогда у меня не было за плечами жизненного опыта. ТАКОГО жизненного опыта. А может, действительно люди стали глупее? Взять, к примеру, мою дуру училку: заикается, без шпаргалки двух слов связать не может, в именах учеников путается. Про план урока я вообще молчу — такое впечатление, что она его на ходу выдумывает, потом ей не нравится (и правильно не нравится!), и она его так же на ходу начинает корректировать. Получается еще хуже, а сначала казалось, что хуже уже некуда. И так во всем. Про дегенератов-одноклассничков вообще отдельный разговор. Я в свои первые восемь лет (вот же идиотизм!) хоть чем-то увлекался, а эти… Часть откровенные зубрилы, а часть откровенно же дрыхнет на уроках. И не по причине того, что все знают, а потому, что ничего знать в принципе не хотят. Весело мне, я так чувствую, будет. Или эта чертова меланхолия из-за головной боли?
Пока я отлеживался на кровати, стонал и предавался невеселым размышлениям, домой пришел мрачный, как грозовая туча, Алус. Причину его мрачности я прекрасно понимаю — дегенеративные студенты. То, что они дегенеративны, Алус знал и раньше, но то, что до такой степени… Звукоизоляция в доме откровенно никудышная: чихнул сосед в первом подъезде, а из последнего здоровья пожелают, так что когда Алус и Салус оставили меня одного и вышли в соседнюю комнату-пенал поговорить, ощущение было такое, что разговаривают прямо у меня над головой, которая раскалывается, кстати.
Собственно, весь разговор, если не вдаваться в подробности, можно передать одной фразой: не правда, что всех дурных война убила, дурные после войны плодятся как кролики. Дело в том, что наш Президент, чтоб ему пусто было, отдал приказ участников военных действий зачислять в высшие учебные заведения без вступительных экзаменов. Касается это, разумеется, только тех, кто был на стороне правительственных войск. Так что моим ребятам такие почести не светят. Вот Алус и получил возможность познакомиться с интеллектуальным уровнем «защитников отечества». Уровень, положим, это слишком громко сказано, а вот наглости у них, судя по рассказу Алуса, выше всякого предела. Один хам вообще заявил Алусу, что вместо того, чтобы черт знает чем заниматься в институте, нужно было идти в армию и подавлять путч. А так как преподаватель этого не сделал, то, по мнению хама, и отношение к нему должно быть как к низшему существу. Хама Алус, естественно, окоротил, но хорошего настроения ему это явно не прибавило. Потом было заседание кафедры, на котором заведующий недвусмысленно намекнул, что «защитничков» после первого же семестра откровенного битья баклуш вышибать нельзя. То есть чуть позже — можно, но не после первого семестра. Вот так теперь понимают президентские указы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108