Он протирал тряпочкой детали, украдкой поглядывая на застывшую фигуру Джона Смита.
— Завтра тебе нужно убить медведя, может, тебе следует проверить свое ружье?
Железный Глаз оцепенело кивнул и поднял свое ружье, испуганно вглядываясь в темноту, туда, где исчез старик.
— Почисти ружье, Железный Глаз, — задумчиво прошептал Филип. — Мы видели старика. Он умеет обращаться с медведями. Приготовь свою душу для Паука. Покажи, что ты что-то понял; твоя судьба в Его руках.
Честер поднялся и пошел проверить лошадей, так как чувствовал, что Железный Глаз хочет побыть один. Он занимался привязью и путами, но слова Филипа не выходили у него из головы. Испытание? Почему я? Он видел едва различимую фигуру пророка, наблюдавшего из сгущавшейся темноты.
Покачивая головой, Честер разговаривал с лошадьми, чувствуя себя счастливым в их обществе, ощущая свою близость с животными, с Миром и с народом Паука. Пускай Филип будет пророком. Он всегда был страстным и сильным духом.
Нет, жизнь и так была прекрасна. Честер вдыхал холодный ночной воздух и чувствовал, как душа наполняется радостью жизни. Пускай другие забивают себе голову будущим. Здесь, в ночном воздухе, когда душа его парила и сплеталась с душами лошадей, он чувствовал таинственное присутствие Паука. Жизнь была прекрасна. Жить было прекрасно. В нем крепло понимание этого, исходившее от самой почвы под его ногами. Он поднял глаза к небу и отмечал знакомые звезды.
— Паук, — шептал он, — я благословенная часть Твоего творения. Мне достаточно простых вещей. Дай Железному Глазу силу. Филип будет удивительным пророком. Он из огня и камня, тогда как я из воздуха и ветра — друг лошадей, ценитель мира. Возьми его… но благослови эту минуту для меня, ибо я поистине недостоин.
И все-таки сны пришли в ту ночь. В своей смешанной реальности Честер поднялся из Мира и гулял среди звезд, ощущая мирное присутствие Паука. Он там встретил людей, странных людей, совсем не таких людей, плывущих в стальных коробках в темноте, холоде и пустоте.
Он заглянул в один из них, увидев себя раздетым, лежащим на столе, в то время как люди кусочками металла резали его выбритый скальп и вскрывали сам череп. С нарастающим ужасом Честер наблюдал, как они начинают что-то проделывать с его мозгом, подключая к разным местам электричество. Остальные следили за коробками, в которых играли полосы света.
— Паук, спаси меня! — услышал он свой крик в черноту и пустоту. На столе его члены дергались и извивались, душераздирающие вопли вырывались из его горла.
Схватившись руками за живот, едва не теряя сознание, парализованный страхом, он страдал всем своим дергающимся телом, пока члены его не успокоились. Женщины и мужчины с зондами пожали плечами, заметив роковой скачок огней в коробках, и отключили их. Не веря своим глазам, Честер продолжал наблюдать, не в силах оторвать взгляд от своего мозга, который они разрезали на куски, пока не остался пустой череп.
— Твоя смерть, — сказал ему скрипучий голос. С лицом, залитым потом, Честер сел в знакомой темноте Мира.
— Смерть? — вымолвил он, дрожа от липкого страха.
— Ты готов жить с этим? — спросил пророк. — Что, если именно такую цену потребует Паук?
Честер отвернулся от дряхлого лица, преследуемый убежденностью в этих лучистых глазах. Жестокая дрожь сотрясала его окаменевшее тело. Нет! Это было слишком ужасно! Если бы он только мог еще раз прикоснуться к теплому присутствию Паука, ощутить жизнь… но была только темнота, холод и ужас. Он еще раз увидел будущее. Свое будущее.
3
Расставшись с Джефри много часов назад, Лита вдруг оказалась около причалов. Все это время она бесцельно бродила по бесконечным белым коридорам, пытаясь победить бурлящие эмоции. Ощущая боль в ногах и чувствуя себя несчастной, она, наконец, забрела в одно из непритязательных заведений.
В тусклом инфернально-красном свете видеотуман демонстрировал сумрачные обнаженные фигуры в непристойном голографическом танце. Хромированные медные эротических форм стойки окружали бары-автоматы, у которых толпились клиенты. Из колонок над столиками и кабинками доносились приглушенные звуки, услаждая сидевших музыкой. В глубине сидели в обнимку два мужчины, страстно целуясь. На нее устремились ищущие, оценивающие, манящие, классифицирующие взгляды. Избегая их, она поторопилась найти свободный столик, ни на кого не обращая внимания.
Гравитационное кресло дало долгожданный покой ее уставшим ногам. Заказ с местным солодовым виски и красным элем на потом поднялся с бара-автомата по ее команде. Лита съежилась над своими напитками, задумавшись и пытаясь найти во всем этом какой-то смысл.
— Ты одна, конфетка? — спросил грудной тенор, и она смутно почувствовала, как грузное тело опустилось в антигравитационное кресло рядом с ней.
Подняв глаза, Лита увидела тупое лицо с подведенными куриной лапой глазами. Его тело попахивало, а пухлые губы пытались выдать ухмылку за улыбку.
— Да, — холодно ответила она. — И меня это устраивает.
Он кивнул, подключив глаза к невозмутимой улыбке.
— Ну, в таком случае, конфетка, я попытаюсь переубедить тебя. Сколько ты берешь за ночь? Десять кредиток? Пятнадцать? Назови цену, покажи, что ты стоишь этого, и я хорошо заплачу. Может, еще накину кое-что, а?
Он потянулся к ней, увидев что она встает. Лита высвободилась из его цепких пальцев, но рукой он молниеносно обхватил ее за талию и привлек к себе.
— Выпей со мной, — хрипло приказал он, и она почувствовала, что от него пахнет алкоголем.
— Нет, перес…
— Нет, ты выпьешь! — с наслаждением в глазах скомандовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132