!Ее лицо стало веселым и лукавым.— Потому что я хоть и странная, да зато наблюдательная! Я смотрю и слежу. За всем слежу — за животными, за людьми… Я знаю, почему люди поступают так, а не иначе, — ведь я всегда жила сама по себе и следила за ними. Все люди сосредоточены на своих проблемах, а я просто подсматриваю за ними и стараюсь понять, почему они ведут себя так или иначе. Как будто животных выслеживаю.Он попытался сообразить, что ему теперь делать. Больше всего ему хотелось бы просто встать и уйти. Но тут она снова улыбнулась ему и нарушила ход его мыслей:— И вот уже три месяца, как я больше не девочка.— Но ведь ты…— Да, я в менструальном вигваме не была. Я ведь Танагер. При первых же признаках я спряталась в лесу. Когда мне покажется, что время пришло, я дам им повыть надо мной и раскрасить меня. Но я еще не готова.Он изумленно покачал головой:— Но ведь это же самое важное событие в жизни женщины! Совершенно особенное!— Но я ведь Танагер. У меня и особенное не как у всех.— А ты не боишься, что тебя поймает Кровавый Медведь?— Кровавый Медведь? — хихикнула она. — Посмотрела бы я, как он меня догнать попытается! Нет, едва церемония посвящения кончится, я тут же спарюсь. И я думаю, что это никого не удивит. Даже мама уже на меня рукой махнула.Ломает-Рог потер лицо замерзшей рукой:— Значит, ты думаешь, что мне о ней стоит позабыть?— Конечно. Вы во всяком случае не подходите друг другу. Ей нужно гораздо больше, чем то, что ты можешь ей дать. И это не должно тебя обижать — просто она слишком много мечтает… Тебе нужна женщина с более трезвой головой.— Да? Кто бы это?— Сверчок. Она умирает от любви к тебе. Она уже очень давно тебя полюбила. Но ты всегда был для нее недоступен!— Для Сверчка?— Да, для Сверчка. А ты вот тут пытаешься загубить свою жизнь, жизнь Лосихи и жизнь Сверчка! Если ты убьешь этого юношу, Сверчок будет бесконечно несчастна.— Но ведь она всего лишь маленькая девочка!— Ты так думаешь, потому что Волшебная Лосиха тебе весь свет затмила. Слепец!— А ты? Может, ты ревнуешь, потому что я хочу Лосиху?Танагер спокойно посмотрела ему в глаза:— Я не уверена, что хочу с тобой совокупиться. Во-первых, старики начнут шептать о кровосмешении. Мы ведь слишком близкая родня — троюродные брат и сестра. Кроме того, ты не сможешь вынести мой нрав. Очень весело все время друг друга поддразнивать — но ведь тебе нужна жена, которая будет с тобой дома сидеть. Ну, а мои вкусы ты знаешь. Знаешь, какая жизнь мне нравится. Ты можешь себе представить, что я — чья-то жена?Он отрицательно покачал головой.Она взглянула на небо, быстро покрывавшееся низкими мрачными тучами:— Послушай, спешить нам некуда. Я тут неподалеку одно такое место знаю, где мы сможем от бури укрыться. Разведем костер. У меня в мешке немного мяса есть. На двоих хватит. Тогда и поговорим обо всем не торопясь.Она вскочила на ноги и повела его за собой.Неужели она права? Неужели это была бы ошибка — убить мальчишку из Низкого Племени Бизона? Неужели Волшебная Лосиха и вправду возненавидела бы его?И главное — неужели он и в самом деле так глупо себя вел?— Надеюсь, что у того дурня хватит ума тоже где-нибудь спрятаться, — пробормотала Танагер, выходя из леса.
Снег, снег… Он падал сплошной стеной, образуя в воздухе прихотливые завихрения. С непроницаемо-серого неба сыпались и сыпались огромные — в половину женской ладони — снежные хлопья. Они плясали в воздухе, кружились, покрывали толстым слоем землю, окутывали белыми плащами высокие кусты шалфея, образовывали на скалах толстые шапки, напоминающие странные гигантские грибы… В пещере было хорошо слышно, как снег шуршит по занавесу у входа.— Сколько снега! — Три Пальца начал разговор с очевидного всем. — И так поздно…Он засвистел, подражая луговому трупиалу, как будто надеясь, что этот жалобный звук сократит скучное ожидание.— Не хотелось бы об этом говорить, но с дровами дело обстоит все хуже и хуже, — почесал в затылке Черный Ворон и раздвинул занавес. В узкую щель ничего не было видно, кроме мутного серого света. Он вытянул шею, разглядывая падающие снежинки.— Я больше не пойду, — простонал Голодный Бык.— Вот лентяй! — крикнула Стучащие Копыта. — Эй, Шутки-Шутит! Тетерка! Неужели мы отправимся мокнуть и мерзнуть, а эти сильные мужчины останутся дрожать и бездельничать в пещере?— Да, у мужчин тела довольно нежные, плохо холод Переносят, — отозвалась Шутки-Шутит, поглядывая с ехидцей на своего мужа.— И прошлый раз мы за дровами ходили, — надула губы Луговая Тетерка, занимавшаяся шитьем одежды рядом с играющими детьми.Дети с громкими криками схватили друг друга за ноги и ползали так гуськом по шкурам. Называли они эту игру «Чудовищный Червь».Тетерка покачала головой:— Если бы это я последний раз за моего ленивого мужа работала, такое же чудо было бы, как если бы белый бизон ко мне со Звездной Паутины в гости прискакал.Она со вздохом отложила в сторону шило и сухожилие и потянулась за своей овечьей шубой.— Ладно уж! — не выдержал наконец Три Пальца и вскочил на ноги. — Мы идем за дровами! Может, притащим ту большую сосну, что поперек каньона упала. Она вдобавок и тропу перегораживает.— Отличная мысль! — Голодный Бык скрестил руки на груди. — Иди разруби ее на куски, а когда справишься, позови нас, чтобы тащить.— А может, не замахиваться на такие подвиги? Взять да просто пару вязанок веток притащить? — предложил Черный Ворон.— Готов спорить, что Тяжкому Бобру не приходится во время снежной бури дрова собирать, — заметил Три Пальца.Луговая Тетерка парировала своим мелодичным голосом:— Можешь идти к нему жить. Я-то уж точно тебя удерживать не буду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172