Она взяла бутылочку из рук застывшего в молчании бородача и накапала немного раствора на предметное стекло.
Сделала несколько манипуляций, потом мы услышали, как загудело лазерное устройство микроскопа.
– Минимальное увеличение, – сказала доктор Хубер. – Собственно говоря, достаточно было бы и малого микроскопа, да мы уже…
Селия подняла голову.
– Вот эти маленькие попрыгунчики – сперма?
Тогда доктор Хубер, похоже, окончательно пришла в себя. Она подошла к Селии и откинула экран микроскопа.
– Так будет проще. Вы тоже видите?
Естественно, мы видели. И, естественно, не было никакого сомнения, что доктор Хубер говорит правду. На экране весело резвились маленькие клеточки. И можно было не сомневаться, что в капле жидкости на предметном стекле действительно плавали сперматозоиды.
Я понял, что должен действовать решительно, пока мы окончательно не потеряли голову.
– Карабинас и Йеттмар. Вы пойдете в наше здание, а мы останемся здесь. Возьмете из бутылочки, то есть из мраморного шара, новую пробу. Спирт попросите у химиков и приготовьте десятипроцентный раствор. Когда будет готово, принесете сюда. Мы будем ждать здесь. Вы не возражаете, доктор?
Мисс Хубер только махнула рукой.
Карабинас и Йеттмар поспешно ушли, мы же замолкли и погрузились в раздумье. Мы подняли глаза, только когда Хальворссон после длительного молчания произнес:
– А что, если…
Однако, встретившись с нами взглядом, он запнулся. Глубоко вздохнул и закрыл глаза. Наверное, он думал о том, насколько более безопасная наука фольклористика.
Карабинасу и Йеттмару понадобилось полчаса, чтобы вернуться. И еще три минуты, чтобы мы могли убедиться, что под микроскопом снова резвятся сперматозоиды.
Побледневшая доктор Хубер терла лоб.
– Мистер Силади, мне жутко стыдно, и я прошу у всех вас прощения. Простите, я вела себя ужасно глупо…
Но кого теперь уже интересовало, сердится на нас мисс Хубер или нет. Нам казалось, будто на нас обрушилось небо или, по меньшей мере, захороненная пирамида.
Первым заговорил Карабинас. Его голос был таким же хриплым, как у доктора Хубер.
– Мы не сошли с ума? Или все же это какой-то розыгрыш…
– Какой розыгрыш? – спросил Осима.
– Не знаю. Но ведь представить себе здравым рассудком…
– Ты видишь это собственными глазами.
– Глазами-то да, но только головой не воспринимаю. Хоть и вижу – не верю.
– Это… просто невозможно! – сказала, вернее, взвизгнула мисс Хубер, когда поняла, о чем речь. – Это невозможно… это противоречит всем биологическим знаниям!
– Всем прежним биологическим знаниям! – возвысила голос Селия.
– Сперму невозможно законсервировать… столько времени без охлаждения… Это все равно, как если бы ожила сама мумия.
– У вас есть другое объяснение?
– Нет, но… – И она замолчала.
– Мы не сошли с ума? – задал тот же вопрос и Йеттмар и поднял руку. – Сколько пальцев я показываю, Петер?
Никто не засмеялся его шутке.
И вдруг комната огласилась ревом Хальворссона:
– Господи! Математическая формула!
Он побелел, как стена, выпучив на нас глаза.
– Что такое? – непонимающе спросила доктор Хубер.
– Формула… или что это. Что нацарапана на мраморном шаре.
– При чем здесь формула? – выкрикнула Селия.
– Точка в вершине знака«… Понимаете?
– Боже мой! Сперма…
– И направление роста…
– Инструкция к пользованию! Мы орали, как полоумные, перебивая друг друга. Наконец, мы снова пришли в себя от вопля Хальворссона.
– Понимаете? Именно об этом говорится в послании!
Мы замолчали и уставились на него так, словно к нам вошел сам Иму.
Хальворссон воздел к небу дрожащие руки и, словно играя роль пророка в каком-то фильме о древних временах, начал декламировать: «…Я оставил семя, которое вы можете посеять когда угодно. Семя прорастет и выпустит колос. Но смотрите, хорошо посадите семя! Найдите плодородную почву, из которой сможет вырасти колос».
– Я все еще не верю. Я не в состоянии поверить, – простонала мисс Хубер. – Как можно законсервировать… Невероятно!
– Очевидно, они знали какую-то тайну, – сказал Йеттмар. – Во-первых, шар. Его закрыли так замысловато, что открыть его можно только вакуумным насосом. Потом еще коричневое красящее вещество. И кто-то еще может утверждать, что это не высочайшая культура! Тогда что же это, черт побери?
Хальворссон хлопнул себя полбу и покачал головой.
– А я, дурак, еще подумал, что обнаружил корни христианства. Горчичное семя и тому подобное. А здесь речь идет о совершенно конкретном семени! Но кто, черт возьми, мог бы подумать о таком под землей?
– Тут будет еще и кое-что похлеще, – сказал Карабинас. – Дело в том…
Я почувствовал, что мне пора вмешаться, иначе фантазия заведет нас бог знает куда.
– Больше ни слова! Возьмемся за работу и повторим этот опыт еще минимум раз десять. Со спиртом, с водой, с чем угодно. В различных условиях. И в строжайшей тайне. Вы согласны помочь нам, доктор? 20 сентября Доктор Хубер откашлялась и в замешательстве стала перекладывать бумаги.
– Собственно, мне нечего сказать. Я просто не могу себе этого представить. Если бы мне рассказал такое кто-то другой, я бы его высмеяла и посоветовала обратиться к психиатру. И тем не менее. Все в наилучшем порядке. Понимаете? В наилучшем порядке. Чтоб его черт побрал!…
– Что с ней? – проворчал Карабинас.
– Я просто не могу поверить. И сейчас еще не верю. Я убеждена, что кто-то где-то в чем-то нас обманывает, обманул или обманет. И мы попадемся на его удочку. Попадемся, потому что бессильны!
– А вы не преувеличиваете, доктор? Хубер пригладила волосы.
– Возможно. Но я уже трое суток не смыкаю глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136