Остальные еще только напряженно размышляли, когда он уже умчался на кухню.
Расправившись с яйцами всмятку, я снова был готов предоставить себя к их услугам. Только далеко не был уверен, хотят ли этого они.
Во всяком случае, я откинулся на спинку стула и закурил сигарету. И пока пламя зажигалки лизало кончик сигареты, я исподтишка изучал их.
Что верно, то верно – зрелище было не слишком утешительное. Я думаю, дружелюбнее всех смотрел на меня Ренни: возможно, по той причине, что по возрасту был ближе всех ко мне. А вот что касается остальных.-.!
Силади еще туда-сюда, зато если бы остальные могли пронзить меня своими взглядами, то, думаю, яйцо всмятку мгновенно превратилось бы в моем желудке в кусок льда…
Петер Силади дождался, пока моя сигарета не разгорится, потом приступил к допросу.
– Итак, вы говорите, что вы нам нужны.
– Я постарался привести доказательства.
– Вы предлагаете услуги телохранителя?
– Можно и так сказать.
– А если мы не будем на это претендовать?
– Мне неважно, как вы это назовете.
– Я имею в виду, что мы вообще не претендуем на вашу помощь.
– Я слишком много знаю, чтобы вы отказались.
– Гм. Это верно…Через Киндпера?
– Это так важно?
– Еще не знаю… Может быть, важно. Как к вам попал мой дневник?
Я на секунду задумался и решил, что будет лучше раскрыть карты. Все равно я смогу целым и невредимым выпутаться из этой истории, только если использую их в своих целях. А для этого мне, пожалуй, придется быть искренним, по меньшей мере, на 99 процентов.
Я раздавил сигарету и подался вперед.
– Послушайте внимательно. Но сначала сядьте, потому что я не люблю, когда у меня стоят над душой. Теперь второе: я делаю вам предложение. Я расскажу вам все, что знаю об этом деле, когда закончу, то я возьму свою шляпу, и вы больше никогда обо мне не услышите.
– Вы можете это сделать хоть сейчас, – сказал Карабинас.
– Может быть, все-таки вы позволите мне сказать? Силади учтиво склонил голову.
– Прошу вас, мистер Нельсон. Раз уж так получилось…
Я снова закурил, потому что чувствовал, что от моих следующих слов зависит все или, по крайней мере, почти все.
– Во-первых, я – частный детектив Сэмюэль Нельсон.
– Кажется, мы это уже слышали, – пробурчал с неприкрытой неприязнью Йеттмар.
– Я занимаюсь этим ремеслом десять лет, и у меня довольно хорошая репутация на другом побережье.
– Представляю себе…
– Именно так, мистер Йеттмар. И меня знают как весьма порядочного человека. Во всяком случае, насколько может быть порядочным частный сыщик.
– То есть, ни насколько, – сказал Осима.
– Ну-ну, зачем же так сгущать краски. В нашем ремесле есть вполне порядочные ребята, если даже это вам трудно себе представить. И не забывайте, мистер Йеттмар, что большинство из нас борется с преступниками. Только мы ведь тоже люди. И конечно, со своими недостатками и страхами.
– Бросьте, а то я, чего доброго, разрыдаюсь, – проворчал грек.
– Как пожелаете… Словом, за прошедшие десять лет мне пришлось распутывать много опасных дел. Не раз моя жизнь висела на волоске. Но мне всегда как-то удавалось выпутываться. И, между прочим, этим я обязан еще и тому, что обходил дальней дорогой мафию. Если я слышал, что в чем-то замешаны кланы, то можете быть уверены, что там вы не найдете Сэмюеля Нельсона. Знаете ли, это было как-то полезнее для здоровья.
– И это вы называете порядочностью?
– Только осторожностью, мистер Карабинас. Если покончить с их деятельностью или хотя бы ограничить ее не может государство, то я не думаю, что почетная миссия сделать это за него ждет именно Сэмюеля Нельсона. Эту честь я охотно уступлю другим.
– Продолжайте…
– Но в последнее время я был недостаточно осторожен. То ли успехи ударили мне в голову, то ли это минутная слабость – не знаю. Во всяком случае, я перешел кое-кому дорогу. Вам что-нибудь говорит фамилия Джиральдини?
Силади покачал головой, и только японец наморщил лоб.
– Джиральдини? Где-то читал. Какая-то знаменитость на восточном побережье.
– Вот-вот. Только слово «знаменитость» – слабое выражение. Джиральдини – глава одного из крупнейших кланов, у которого власти больше, чем у ФБР. Несколько сотен отчаянных мальчиков готовы выполнить любой его приказ.
– Что-то припоминается.
– Так вот… мне удалось наступить Джиральдини на любимую мозоль.
Впервые за все это время в глазах Силади промелькнуло что-то вроде заинтересованности.
– Как вы это сделали?
– Клянусь, совершенно случайно… по крайней мере, почти случайно. Мне шепнули кое-что на ухо, а я передал это компетентным органам. После этого Джиральдини припаяли несколько лет.
– Всего-то?
– Больше было невозможно. Не было доказательств. Я полагаю, вы теперь узнали эту фигуру?
– Узнал.
– На мое счастье, тот, от кого я получил сведения, умер, не успев наклепать на меня.
– Так в чем дело?
– Вы не знаете Джиральдини. Когда он вышел из-за решетки, то поручил своим людям провести расследование. Тысяча человек работали по этому делу день и ночь. И знаете, каков был результат?
– Неужели они докопались, что вы…?
– Конечно, это было не так просто. У них не было ни одного прямого доказательства, поэтому люди Джиральдини действовали методом исключения. И в конце концов остались три-четыре человека, которые могли передать информацию. Вы знаете, какое у них в этом случае правило?
– Ну, думаю, они должны убрать всех четырех.
– Именно так. Только Джиральдини не стал этого делать. Напротив, он пригласил меня к себе и поручил одно дело.
– Гм.
– Сейчас вы все поймете. Он положил передо мной фотографию: на ней был младенец полутора-двух лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136