Балабуха Андрей
Должник
Андрей Балабуха
ДОЛЖНИК
Хотя было уже начало седьмого, кафе все еще оставалось полупустым, и Ганшин увидел ее, едва вернувшись в зал. Час назад, когда она шла к нему, Ганшин тоже смотрел на нее, но тогда - сидящему - она казалась выше, строже, пожалуй, даже недоступнее. Или нет, отчужденнее. Впрочем, можно ли говорить об отчужденности, видя человека впервые? Когда Ганшин поднялся ей навстречу, оказалось, что не так уж она и высока - чуть выше ганшинского плеча. А сейчас, сидящая, чуть ссутулившаяся, она казалась и вовсе маленькой, хрупкой, и потому еще более привлекательной. И почему красивые женщины вечно достаются таким, как Йензен? Ганшин даже замер на полушаге, сообразив, что думает о Йензене как о живом. Да что же это?
Женщина за его столиком шевельнулась, и в движении ее Ганшину почудилось нетерпение. Он ускорил шаг:
- Договорился, - сказал он, садясь. Столики здесь были необычные, треугольные с вогнутыми сторонами. Массивная колонка подающего канала, служившая одновременно единственной ножкой, придавала им сходство с какими-то невиданными грибами. - Теперь весь вечер наш.
- Спасибо. Ваш друг не обиделся?
- Нет, - не испытывая особых угрызений совести, соврал Ганшин. - Он понятливый. И знаете что? По-моему, нам обоим стоило бы выпить.
Женщина вопросительно посмотрела на него.
- Чего-нибудь покрепче, - уточнил Ганшин.
- Здесь этого не подают.
- Ну, это не беда. - Ганшин поймал себя на том, что ему почему-то трудно называть ее по имени и фазы сами собой организуются в этакие безличные обороты. Чтобы пересилить себя, он старательно вдавил в разговор ее имя: Ора. - Это-то, Ора, не беда. Нам подадут. Главное - было бы желание. А оно у нас есть?
Ора кивнула. Она вообще говорила мало, короткими, четкими фразами, но не от скованности, а скорее от избытка силы. Причем Ганшина сила эта не подавляла, хотя обычно он сторонился таких вот женщин, под чьим взглядом вечно чувствуешь себя нашкодившим школьником, мучительно доискиваясь, когда и что сделал не то и не так. С Орой он сразу же почувствовал себя уверенно и спокойно. Потому, наверное, что был в ее немногословии интерес - пусть не к нему, а к тому, что он должен рассказать. Интерес, помноженный на редкостное умение слушать.
- Эт-то, Ора, не беда, - повторил Ганшин, запустив руку под стол и нашаривая кнопку запора. - С этим мы управимся. Нам подадут. - Кнопка наконец нашлась. Ганшин выдернул шплинт, вдавил ее, потом подцепил ногтем крышку податчика. - Знаем мы эту систему. "Ауста" называется. Знатоки говорят, что от "аустерии" - были во время оно заведения такие. Только вы, Ора, им не верьте, снобы они и все врут. Потому как на самом деле это всего-навсего АУ-100. Она, между прочим, единая, "Ауста", - и сюда выходы имеет, и в "Эксцельсиор"... - Ганшин привстал и посмотрел схему. - Так что мы сейчас ограничитель того... долой, и все в порядке будет. - Он порылся в карманах. - Ора, а шпилька у вас есть?
- Есть. - Впервые за полтора часа их знакомства в голосе ее промелькнуло что-то похожее на удивление. Она вытащила из прически шпильку, слава богу, металлическую, потому что окажись она пластмассовой, - и горел бы Ганшин синим огнем вместе со своим электронным гусарством. Он согнул шпильку скобой и обошел ею ограничитель.
- Ну вот и все, Ора. И вся недолга. - Ганшин закрыл крышку и воровато оглянулся. Вроде бы его самоуправства никто не заметил. Впрочем, столик их был угловым, да и сидел Ганшин спиной к залу. - Что же мы будем пить?
- Коктейль, пожалуй. Только не слишком сладкий. Из мимикрических соображений лучше и не придумаешь: бокалы одинаковые, поди отличи алкогольный коктейль от безалкогольного. И что несладкий тоже хорошо. Почудилось в этом Ганшину какое-то доброе предзнаменование. Словно неявное обещание. Эх, зря назначила она встречу здесь, в этом дурацком пригородном кафе, где даже выпить нельзя по-человечески! Но в другом заведении он лишился бы возможности вот так тянуть время, исподтишка любуясь сотрапезницей и демонстрируя ей свой технический гений. Ганшин прокрутил карту напитков, чертыхнулся про себя, - конечно же, вымарано все крепче лимонада! - по памяти набрал код. Через минуту крышка податчика утонула и тотчас возвратилась с двумя искрящимися сахарным ободком фужерами.
- Браво, - сказала Ора. - Сразу видно специалиста. Ганшин попробовал. Не "солнышко", конечно, но вполне прилично. Итак, антракт окончен. Продолжим наши экзерсисы.
Ора сосредоточенно гоняла в фужере соломинкой ягоду, которая то всплывала, то медленно шла ко дну. В молчании Оры Ганшин явно ощущал ожидание. Господи, ну зачем ей это нужно? На кой черт красивой молодой женщине так себя травить? Ведь давно же разошлась она с Йензеном. Четыре года ведь. И лучше бы не ворошить ей сейчас это старое, отболевшее. Лучше бы потанцевать сейчас, а потом...
Бра на стенах потускнели и сникли, как увядшие колокольчики. Ударили цветные прожектора, высветив в центре зала эллипс, в котором уже замерли в ожидании две или три пары. Разом, безо всякой постепенности зарождения, упала музыка - что-то похожее на свинг, только помедленнее и поголубее. Ноги Ганшина невольно напряглись, ловя ритм, но тут Ора посмотрела на него, просто скользнула по лицу взглядом, быстрым и легким, и он сразу же понял, что сейчас нельзя, ни в коем случае нельзя.
Не торопись, сказал он себе. Не торопись. Отдадим долг прошлому. Мертвому прошлому. А потом - потом будет все. Потому что мы-то живы, и наше дело жить.
Но все равно ладони Ганшина ощущали упругость ее талии, он чувствовал щекой тепло ее дыхания, а выбившийся из прически волос озорно щекотал висок.
1 2 3 4 5 6 7