Ее замечание не подготовило меня к представшему передо мной зрелищу. Дол
жно быть, я несколько секунд стоял с открытым ртом.
Ц Ничего себе! Ц выдохнул я, перестав в этот момент быть викторианцем.
Тихий смех заставил меня взглянуть на нее.
Ц Ничего себе? Ц повторила она.
Ц Я потрясен, Ц объяснил я.
Так оно и было. Пока она показывала мне вагон, я ощущал себя в окружении ко
ролевской роскоши. Обшитые панелями стены и мозаичный потолок. На полу п
ушистые ковры. Кресла и диваны с богатой обивкой, большие пухлые подушки
Ц все это в роскошных зелено-золотых тонах. Лампы в виде кораблей на кард
анном подвесе, чтобы пламя горело прямо, независимо от раскачивания ваго
на. Шторы на окнах с золотой бахромой по низу. О себе громко заявляли деньг
и, а вот хорошего вкуса недоставало. Я был рад, что она сказала об участии Р
обинсона в оформлении.
За салоном размещалась ее личная гостиная. Здесь «отделка», о которой уп
омянула Элиза, действовала почти удушающее. Оранжевое ковровое покрыти
е, стены и потолок обиты штофом Ц потолок светло-золотистого тона, стены
цвета королевского пурпура, сочетающегося с богатой обивкой дивана и кр
есел. У стены письменный стол и стул с прямой спинкой, над столом Ц неболь
шая лампа с абажуром такого же цвета, как потолок. В конце помещения видне
лась обитая светлыми панелями дверь с узким оконцем, закрытым жалюзи. Ес
ли сначала я неправильно истолковывал отношение Робинсона к Элизе, то те
перь все становилось понятным. Для него она была королевой Ц хотя и царс
твующей, как он надеялся, в одиночку.
Хотел бы я знать, не в тот ли момент, когда мы стояли в открытом проеме ее сп
альни, зародилось это чувство.
Трудно поверить, что определяющим фактором в тот момент, когда было все с
казано о нашей взаимной потребности в понимании, оказалась столь очевид
ная ассоциация, как большая латунная кровать.
И все же, может быть, именно она и стала символическим напоминанием о наше
м взаимном влечении, заставив нас погрузиться в гнетущую тишину, пока мы
стояли там бок о бок, вглядываясь в затененное купе.
Очень медленно начал я поворачиваться к Элизе, и, словно принужденная дв
игаться тем же бессловесным импульсом, она тоже повернулась ко мне, и мы о
казались лицом к лицу. Произошло ли это потому, что мы наконец-то остались
совершенно одни, избежав угрозы вмешательства извне? Не знаю. Могу лишь с
уверенностью писать об эмоциональной ауре, неуклонно и неодолимо запол
няющей пространство вокруг нас.
Так же медленно я поднял руки и обнял ее за плечи. Элиза прерывисто вздохн
ула, обнаружив свой страх, а может быть, и осознав свои желания. Медленно, о
чень медленно я привлек ее к себе и, склонившись к ней, прижался лбом к ее л
бу. Я ощутил на губах душистое тепло ее прерывистого дыхания. Никогда в жи
зни не чувствовал я подобного благоухания. Она приглушенным голосом, зву
чавшим почти испуганно, произнесла мое имя.
Немного откинув голову назад, я поднял руки повыше Ц и все так же медленн
о, медленно Ц прижал ладони к ее щекам и со всей возможной нежностью чуть
отвел ее голову назад. Ее глаза впились в мои. Она с каким-то отчаянием и мо
льбой смотрела на меня, словно зная, что, независимо от того, найдет ли на э
тот раз ответ, действует по своей воле.
Наклонившись, я нежно поцеловал ее в губы. Она задрожала, и ее дыхание, под
обно теплому вину, легко перетекло в мой рот.
Потом я обнял ее, близко привлекая к себе, а она лепетала с какой-то безысх
одностью:
Ц Знать бы мне, что происходит. Господи, знать бы мне.
Ц Ты влюбляешься.
Ее ответ прозвучал тихо, почти обреченно.
Ц Скорее влюбилась, Ц сказала она.
Ц Элиза. Ц Я крепче прижал ее к себе, чувствуя, как громко стучит мое серд
це. Ц О боже, я люблю тебя, Элиза.
Наш второй поцелуй вышел страстным. Теперь она обнимала меня за плечи с у
дивительной силой.
Потом она вдруг прижалась лбом к моей груди, а из уст ее полились слова:
Ц Игра на сцене была единственным смыслом моей жизни Ц я с этим выросла
, Ричард. Я думала, что это для меня единственный путь и что, раз уж я сконцен
трирую на этом все свои усилия, другие вещи придут сами собой, а если не пр
идут, значит, они не такие важные. Но они важные, важные Ц знаю, что это так.
Сейчас я ощущаю такую острую потребность Ц потребность избавиться от…
как это назвать?.. Силы? Воли? Способностей? Всего того, что я всю жизнь в себ
е воспитывала. Здесь, с тобой, в эти минуты, у меня такое сильное желание бы
ть слабой, полностью отдать себя. Хочу, чтобы обо мне заботились, и хочу вы
пустить свою женскую сущность Ц то, что я все эти годы держала в плену, по
тому что считала, что так нужно. Хочу сейчас стать действительно женщино
й, Ричард, и быть под твоей защитой.
Она застонала.
Ц Боже правый, не могу поверить, что эти слова слетают с моих губ. Да знаеш
ь ли ты, как сильно изменил меня за такое короткое время? Знаешь? У меня ник
огда никого не было. Мама всегда говорила мне, что однажды я выйду замуж за
богатого, знатного человека. Правда, я никогда ей не верила. Про себя я зна
ла, что в моей жизни никого не будет. Но вот ты здесь Ц неожиданно, так нежд
анно. Отобрал у меня волю, решимость и, боюсь, даже сердце.
Она быстро отстранилась, подняв на меня глаза. Прелестное лицо залилось
румянцем, глаза блестели от подступивших слез.
Ц Я все-таки скажу Ц должна сказать, Ц молвила она.
В этот момент случилось самое невероятное из возможного. Я говорил, что м
ы совершенно одни? И никакой угрозы вторжения извне?
Послышался стук в заднюю дверь вагона, и из всех голосов на свете именно г
олос Уильяма Фосетта Робинсона громко позвал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94