А то ведь люди, общество. Не-ет, надо осмыслить, понять.
Мурзин промолчал. Перед ним, за окном, застыли в безветрии березы, белыми саркофагами замерли стандартные пятиэтажки, над которыми недвижно провисли пуховики облаков. И бетонка, убегающая к дальней лесополосе, была пустынна в этот час, ни машин, ни пешеходов. Сонное царство, ожидающее неведомо чего.
- Ну, поймем, а дальше что? Нет, надо делать, де-лать. Хоть что-нибудь. Каждый в меру своих сил. Вот ты, к примеру, мог бы помочь не только разговорами.
Сергей пристально посмотрел на Мурзина.
- Сашок, я ведь тебя знаю. Что ты задумал? Если пришить кого, то я пас. Куренку голову отрубить не могу. Жена тут привязалась: на даче сарай пустует, разведи кроликов. И ведь все подсчитала, бизнесменка липовая, какой приплод, почем кроличьи шапки. И знаешь, на чем погорел ее бизнес? Я спросил: а кто шкуры с кроликов драть будет?..
Мурзин сел напротив Сергея, откинулся на стуле.
- Гляжу на тебя, слушаю и удивляюсь. Умница ведь, а лопух лопухом. Да оглядись, неужели не видишь, что нынешние властипредержащие всех нас за дураков держат. И так будет до тех пор, пока не разозлимся.
- По-моему, все уж разозлились. Вот будут выборы...
- К выборам готовиться надо.
- Что ты предлагаешь?
- Тебе в Германию надо поехать.
- В командировку, что ли?
- Считай, что так.
- И командировочные дашь?
Мурзин покачал головой.
- Все будут пиво пить, а мне лапу сосать?
- Ехать придется за свой счет. Или за мой. Пусть это будет первой нашей жертвой во имя Отечества. Минину и Пожарскому люди последнее отдавали...
- Та-ак, первая жертва ясна. А вторая?
- Ну вот, кажется, понял.
- Понял, понял, давай выкладывай.
- Выложу. Только налей сначала. Ты поговорил, теперь я буду говорить...
Мурзин рассказывал о документах, припрятанных у кого-то в Германии, расхаживая по комнате. То и дело подходил к кровати, поправлял коврик, все время не дававший ему покоя. Что-то с этим ковриком было связано, о чем следовало поразмыслить. Это была интуиция, а к ней, таинственной незнакомке, он привык относиться всерьез.
- Ты посиди, - сказал Мурзин, прервав себя на полуслове. - Ничего пока не трогай, я сейчас.
- А закусывать можно? - удивился Сергей.
- И выпивать. Хотя, чего ж без меня? Погоди.
Он вышел и позвонил к соседке. Валентина Ивановна вышла в одном халатике, раскрасневшаяся, с мокрыми волосами, - видно, мылась.
- Кто был этот электрик? - спросил он. Наш?
- Новенький, я его раньше не видела.
- Когда он у меня счетчик смотрел, вы были возле него?
- Я ему табуретку принесла, а потом забрала.
- И ни на минуту не отходили?
- Только за квитанциями бегала. Когда он начал ругаться. А что? - Она побледнела. - Что-нибудь пропало?
- Все в порядке. Я так.
Вернувшись, Мурзин остановился на пороге и опять стал осматриваться. Беспокойство, возникшее в нем, когда увидел сдвинутый коврик, и приглушенное Серегиной болтовней, теперь переросло в чувство тревоги. Сергей вскочил, собираясь растормошить непонятно отчего вдруг загрустившего друга-приятеля, но Мурзин прикрикнул на него так,что тот опешил.
- Сиди, не двигайся. Не нравится мне это.
- Что?
- Не знаю. Сиди.
Он знал, как и где может быть спрятан жучок для подслушивания, перетрогал все, что только можно, ничего не нашел и остановился возле кровати. Внимание привлекла подушка. Обычно, заправляя постель, он просто бросал ее, по курсантской привычке поддергивал за уголки и так оставлял. Теперь же она была аккуратно положена, а два из четырех углов наволочки вмяты внутрь.
- Тебе в туалет не надо? - спросил он Сергея.
- Нет, а что?
- А я часто бегаю. Простатит проклятый.
- Говорят, он у половины мужиков. Особенно у тех, кто с бабами редко спит. А у тебя что, до операции дошло?
- Пока нет, но по ночам часто вставать приходится.
- Ну, напомнил. Схожу, пожалуй.
Он встал, потянулся и вышел в прихожую. Мурзин кинулся за ним, закрыл дверь и, вернувшись к кровати, осторожно приподнял подушку. Под ней лежала пачка "Мальборо".
Курил Мурзин мало - две-три сигареты в день, - но никогда "Мальборо". Из принципа. И теперь он смотрел на эту пачку с удивлением и, что уж от себя-то скрывать, - со страхом тоже.
- Ого! Закурим?
Неслышно подошедший сзади Сергей, протянул к пачке руку, и Мурзин не рассчитанным резким движением схватил эту руку, вывернул.
- Не трогать!
- Ты что, сдурел?!
- Без рук останешься, - с ледяным спокойствием сказал Мурзин.
Он позвонил знакомому военкому, попросил срочно прислать пиротехника.
- Сапера? - удивился военком. - Домой? Что у тебя?
- Думаю, тот случай, когда, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.
- Может, милицию?
- С милицией погоди.
- Тогда я сам приеду.
- Давай.
Не отводя глаз от коробки, Мурзин попятился к столу и сел.
- Такие вот дела, друг Серега.
- Значит, это ты меня на всякий случай в туалет-то спровадил?
- Мало ли что. Жалко ж дурачину. А ты Родине нужен.
- Что?! Ну, хохмач!..
- Я серьезно. Ты все усек, что я тебе говорил? Оформляй визу, да побыстрей. Выпей на посошок и - с Богом.
- Прямо сейчас ехать?!
- Прямо сейчас. Не надо, чтобы тебя тут видели.
8
... Отринь гордыню, не мни себя Богом. Потому что тебе мало дано. Но в том малом, что тебе дано, ты обязан быть Богом. Ибо ты создан Богом по образу Его и подобию.
Отринь гордыню. Но и самоуничижение тоже отринь. Богу не нужны ничтожества, унижающие себя. Даже постом и молитвой. Пост и молитва для того, чтобы ты не забывал о своем предназначении исполнять волю Бога. Чтобы в том малом, что тебе дано, ты творил, созидал, обогащая себя и людей, мир. Не распознать, загубить это малое, данное тебе, и есть неисполнение Божьей воли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84