Дети физически активнее взрослых! У них очень подвижная психика! Гейзеры эмоций, и никаких стрессов! Двойная система кровоснабжения сердца! Месяц испытаний заменит год проверки даже в космосе! Дети — испытатели «в квадрате»!..
Директор сдался лишь после того, как ученый совет проголосовал за. Но месяц все же не дал. Неделю — и ни часа больше. И вот уже второй день восемнадцать девчонок и мальчишек — дети сотрудников института — испытывали автофоны.
И второй день автофоны испытывали их.
Белый, с черными пятиугольниками мяч бежал чуть впереди. Митька мог гнать его так хоть на край света, и никуда бы он не делся.
— Справа,— коротко шепнул автофон. Митька машинально провел рукой по груди и почувствовал медальку под мокрой футболкой. Терять автофон было нельзя. Бегать с ним, прыгать, ходить на голове — можно, даже нужно. Но терять — ни в коем случае.
Справа, как и подсказал автофон, бежал Ипполит. Здоровый лось! С ним сталкиваться ни к чему. Митька подождал, когда Ипполит окажется ближе, и послал мяч вперед.
— Быстрее к воротам,— посоветовал шепот.
За шесть дней Митька убедился, что автофон не ошибается. Поначалу было даже странно: вроде фитюлька и фитюлька, но с ним не промахнешься — почище рентгена просвечивает, сразу видно — кругом недруги.
Впрочем, он и раньше это подозревал. И думал, что причину знает: так уж устроены люди, казалось ему, что не любят, когда кто-то «высовывается». Вот отнеси он стерео- и видеоаппаратуру на свалку, раздави каблуком часы с телевизором, который привез из командировки в подарок отец, надень вместо удобных кроссовок кеды, тогда сразу полюбят. Тогда будешь «свой парень».
Такая точка зрения казалась ему бесспорной, и даже в мыслях к этой теме он не возвращался, иначе автофон дал бы ему знать, что не любят его потому, что он сам никого не любит.
Митька оказался впереди в самое время. Достаточно было подставить ногу, и мяч свернул в ворота. Вратарь подобрал с земли палку и начал выкатывать мячик из коричневой жидкой грязи.
Кому-то придется отмывать, подумал Митька про мяч. И автофон подсказал:
— Хомутову.
Митька удовлетворенно кивнул. Хомутову не вредно. Таких людей не жалко. Предатель! Да предатели вообще не люди. Когда в классе обсуждали, кто поедет в Крым, в молодежный трудовой лагерь, и весь класс, вся эта шушера насыпалась на Митьку: он, мол, плохой товарищ, ненадежный человек и так далее, Хомутов, Хомут, с которым он дружил с первого класса, встал и сказал, что Митька заносчив и на него нельзя положиться. Из класса не взяли двоих — его и двоечника Ипполита.
...Снова началась игра.
— Вперед,— скомандовал автофон, и Митька рванулся вперед, перехватил мяч и ударил. Он сделал это несознательно. Просто злость искала выход и нашла. Нога повернулась и послала мяч на автостраду. Кто-то громко ахнул, когда самосвал накрыл мяч. За ревом мотора хлопка слышно не было, самосвал прошел, а на бетоне остался белый блин с черными пятнами.
— Врезать или не врезать? — шепнул автофон. Митька понял, что сейчас он транслирует чьи-то мысли, затравленно покрутил головой по сторонам и по лицу стоящего рядом Ипполита понял, что думает он. Ипполит крепко взял Митьку за футболку, притянул к себе, потряс и, шумно выдохнув воздух, спросил:
— Нарочно?
На миг Митьке стало стыдно, но тут же Ипполит добавил: Л
— Вали отсюда, быстро! И злость вернулась.
— Да плевать я на вас хотел! — крикнул Митька, вырвался и пошел с поля. Он сделал несколько шагов, когда автофон скользнул с оборвавшейся цепочки по животу и звонко ударился о камень.
Больше он не работал.
***
Края у ящика были неровными, больно резали руки. Сейчас бы кого в помощь, но неудобно просить. Сам ведь сказал, что нетяжело.
Интересно, сколько он весит, мысленно спросил Слава. Автофон ответил:
— Шестьдесят два килограмма.
Слава спускался по лестнице спиной вперед и видел, что ящик густо покрыт пылью. Видно, на чердаке он провалялся очень долго. На панели торчали рыжие от времени головки болтов.
Они развернулись на лестничной площадке и продолжили спуск. По ступенькам колотился упругий конец кабеля. Точно такой же ящик Слава Короткое где-то видел. Где?
— Секция постоянной памяти ЭВМ серии СБ,— подсказал всеведущий автофон.
Слава остановился, подставил под ящик колено, перехватил поудобнее руки и перевел дух. Точно! Это — блок памяти машины, такую он видел у матери в институте. Внутри полным-полно электроники, которой нет цены: логические микросхемы, за которые можно выменять все, что угодно, сверхбыстрые транзисторы...
— Конденсаторы, диоды, ферритовые кольца,— зашептал автофон.
Слава спиной толкнул дверь, ящик выволокли на улицу и взвалили на тележку, прихваченную из школы.
— Ну, все. Первое место наше! — сказал кто-то, хлопнув Славу по плечу.— Девятый «В» не дотянет.
Кто это говорил — Слава не обратил внимание. Не до того было Он пытался сообразить, что делать. Отдавать в металлолом — глупо. Такие сокровища! Конечно, там разберутся и все, что можно пустить в дело, используют. Но что ему за радость, если кто-то где-то выдернет из ящика детали. К нему-то они не вернутся!
Выдрать самому? Вечерком, скажем, когда на школьном дворе никого не будет?.. Нельзя. Лучше выволочь за территорию. Да, так и надо сделать. Только за вечер не успеть, тем более в темноте. На пустыре ведь нет фонарей. А затягивать это дело нельзя. Завтра утром металлолом увезут... Без ящика, без шестидесяти двух килограммов.
1 2 3