В этом здании размещался и административный центр, где Макинтайр хранил всю касающуюся объекта документацию, откуда держал радиосвязь со своим работодателем и где проводил ежедневные совещания с подчиненными.
Дженна оказалась права. Подходя с Макинтайром к зданию, она увидела, что Алистер Драммонд обогнал их. Никто не знал точно, сколько ему лет, но, по слухам, он уже разменял девятый десяток, хотя, если не считать чрезвычайно морщинистых рук, выглядел он лет на двадцать моложе: кожа лица в результате косметической хирургии была неестественно гладкой.
Собственно говоря, слухи были основой известности Драммонда. Каким состоянием он располагает? Насколько велико его влияние на премьера Китайской Народной Республики? Какую роль он сыграл в арабском нефтяном эмбарго 1973 года? А в нашумевшем инциденте с поставками оружия, известном как «скандал Иран-контраси? Правда ли, что в свои зрелые годы он был любовником Ингрид Бергман, Марлен Дитрих и Мэрилин Монро? А в более позднее время — какие отношения связывают его с известной оперной дивой Марией Томес, с которой его часто видят вместе? Имея на своем счету шесть разводов, проводя большее количество дней в году в личном самолете, чем в особняках и виллах, принадлежащих ему на территории одиннадцати стран, поставив фармацевтическую часть своей финансовой империи на службу научным исследованиям в области борьбы со СПИДом, находясь на дружеской ноге со всеми русскими, британскими и американскими лидерами начиная с 40-х годов, Алистер Драммонд продемонстрировал такое сочетание невиданного успеха с беззастенчивой саморекламой, которое создало ему сильно преувеличенный имидж, выделявший его даже в кругу мировых знаменитостей. Окружавшие Драммонда слухи и тайны сделали этого человека сплавом противоречий, допускающим самые разные толкования. Например, финансирование исследований в области СПИДа. Что им двигало — гуманные соображения или расчет на баснословную прибыль? А может, и то и другое? Здесь была загадка большой притягательности, и потому каждый, кому доводилось с ним общаться, никогда уже не мог era забыть, независимо от того, что Драммонд пускал в ход при встрече — заранее просчитанное обаяние или безжалостное давление.
Я-то уж определенно не забуду его, подумала Дженна, как наверняка не забуду и работу здесь. Во время собеседования относительно возможной ее работы на объекте Драммонд оценил ее волосы медового цвета, высокую крепкую грудь, аккуратные и тоже крепкие бедра и своим скрипучим голосом, от которого ее бросило в нервную дрожь, предложил ей работу, и это предложение прозвучало, как приглашение к сексу. А может, это и было приглашением к сексу. Возможно, Драммонд и рассматривал как проституток всех, кого нанимал на работу. Но как проституток высокого класса, подумала Дженна. Хотя Драммонд, несомненно, был самым неприятным сукиным сыном, с которым ей приходилось иметь дело, он в то же время был и весьма щедрым хозяином. Сумма, которую она должна была получить за эту работу, равнялась тому, что она заработала на десяти последних стройках, вместе взятых. Но так и должно быть. Ибо этот проект — сплошное непотребство, а раз уж ей приходится продавать дьяволу свою профессиональную душу, то она постарается получить за нее подороже.
Как только они с Макинтайром вошли в офис, взгляд Дженны сразу устремился к Драммонду, которого окружала группа бригадиров, а он уже обрушивал на них град вопросов и распоряжений. Он так быстро взял на себя руководство, что даже в английском шерстяном костюме в синюю полоску, который резко контрастировал с пропотевшей, заскорузлой от въевшейся грязи измятой одеждой окружавших его бригадиров, он казался на своем месте, в своей стихии. В противоположность этому стоявший рядом с Драммондом хорошо одетый светловолосый человек явно чувствовал себя не в своей тарелке в столь примитивной обстановке. Его звали Реймонд, а холодное выражение глаз предупреждало Дженну о том, что приятные черты лица не следует принимать за отражение его сущности. У нее создалось впечатление, что Реймонд по-настоящему ощущал себя в своей стихии лишь тогда, когда причинял кому-нибудь боль.
Господи, куда же это я впуталась?
— Нет, — выговаривал Драммонд одному из мастеров. Голос его, несмотря на хрупкость, звучал властно. — Нет. Вам разъяснили правила до того, как вы дали согласие здесь работать. Вы подписали документ, по которому взяли на себя определенные обязательства. Ни при каких обстоятельствах ни вам, ни кому бы то ни было из членов вашей бригады не разрешается выходить за пределы лагеря до завершения всех работ. Я очень щедро плачу всем за семидневную рабочую неделю и ожидаю максимальной отдачи за свои деньги. Женщины? Полностью исключается. Никому постороннему находиться в лагере не разрешается. Пользоваться двусторонней радиосвязью для частных переговоров? Не может быть и речи. Все, что здесь происходит, это мое дело, и я не хочу, чтобы ваши люди говорили о моих делах с посторонними. Вам известно мое требование секретности. Этот лагерь является закрытым во всех мыслимых отношениях. Прошу больше этого вопроса не поднимать.
Драммонд отвернулся от группы бригадиров, показывая, что разговор окончен, и заметил Дженну и Макинтайра, которые вошли и остановились у открытой двери.
— Прекрасно, мне надо поговорить с вами обоими. — Он сделал знак Реймонду, чтобы тот выпроводил бригадиров, потом жестом пригласил Дженну и Макинтайра подойти ближе. — Нашли?
Дженна и Макинтайр отвели глаза в сторону.
— Не знаю, зачем я задал этот вопрос, — вздохнул Драммонд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183