Когда он открыл дверь, ведущую из прихожей на кухню, я услышал звук работающего телевизора из гостиной. В комнатах было опрятно, все лежало на своих местах, подлокотники кресел прикрывали пластиковые чехлы, в кухне на крюках висели кастрюли, над ними в ряд по размеру размещались сковородки.Из двери, ведущей в подвал, несло холодом. Фарадей включил свет и жестом пригласил следовать за ним. Деревянные ступени поскрипывали под нашими ногами.Никогда я не видел столь аккуратного подвала. Он оказался заполнен рядами каких-то ящиков, но ни пыли, ни грязи не было и в помине.В противоположных углах негромко гудели два вентилятора, обеспечивавшие помещение чистым сухим воздухом.– Все борюсь здесь с сыростью, – сообщил Фарадей.Он провел меня по проходу между ящиками, свернул налево и подошел к стеллажу, на котором стояли коробки из-под обуви.– Моя помощь вам потребуется? – спросил я.– Нет. Не хочу наводить беспорядка.Он снял крышку с одной из коробок; в ней оказалась пачка документов.– Жена досадует, что я храню все старые документы, но кто знает, когда что понадобится? – сказал Фарадей. – Вот тут квитанции на налоговые выплаты. Там – оплаченные счета. А это документы из кабинета моего отца. Во всяком случае, те, которые мне удалось найти.Он выудил из коробки несколько папок.– Как, говорите, звали вашего брата?– Питер Дэннинг.– Дэннинг. Посмотрим... Дэннинг. Дэннинг... Энн. Брэд. Николас. Ага, вот.С довольным видом Фарадей протянул мне одну из папок.Я взял ее, стараясь унять дрожь в руках.– А как насчет остальных? Они вам не нужны? Кто такие эти Энн и Николас?– Мои родители, – с трудом выговорил я. – Да, если вы не против, я их возьму...– Моя жена здорово удивится, когда узнает, что макулатуры у нас стало меньше. 7 Когда я вернулся к машине, уже стемнело.Пришлось включить свет в салоне, чтобы просмотреть папку Пити. Трясущимися пальцами я извлек рентгеновский снимок. Да уж, никогда не держал в руках ничего более ценного.Еще в Денвере я побывал у дантиста, лечившего зуб человеку, который выдавал себя за моего брата, и сделал копию снимка на случай, если в ФБР потеряют предоставленный им дубликат. Я догадывался, что копия может пригодиться мне в расследовании. Теперь нужно только добраться до какого-нибудь мотеля...Я погнал машину в сторону окраины и припарковался у первого же мотеля, в котором оказались свободные места. Сняв номер, бросился в свою комнату, прихватив из багажа только кейс. В номере быстро открыл его и достал рентгеновский снимок, сделанный в Денвере.Разница между зубами ребенка и взрослого человека весьма значительна. Конечно, когда Пити похитили, у него появились еще не все коренные зубы. Но некоторые все же были, как сказал мне мой зубной врач. Посмотрите на корни, говорил он. Обратите внимание, сколько корней у каждого зуба – три или четыре. Четыре встречается реже. Не растут ли они в необычном направлении?Со снимком зубов взрослого в левой руке и детским – в правой я подошел к торшеру, стоявшему возле кровати. Однако абажур оказался слишком плотным, и лампочка светила довольно тускло. Я уже собрался снять абажур, но тут подумал о ванной комнате: в мотелях они обычно освещаются достаточно хорошо.В ванной над раковиной висело большое зеркало. Щелкнув включателем, я даже заморгал от неожиданно яркого света. Подняв снимки вверх, я быстро переводил взгляд с одного на другой, пытаясь заметить сходства и различия.Детские зубы выглядели трогательно крошечными. Я представил себе, насколько беспомощным чувствовал себя перепуганный Пити, схваченный похитителями. Так, зубы взрослого. Кому же они принадлежат?..И тут у меня по коже побежали мурашки. Неужели... Нет, надо проверить еще раз.Однако ошибиться было невозможно. Снимки стали последним кусочком головоломки: картина полностью прояснилась.Я опустил руки.Боже, помоги Кейт и Джейсону.Боже, помоги всем нам. 8 Когда я открыл дверь в церковь, раздался мощный звук органа. Исполняли торжественный, незнакомый мне гимн. Я вошел в церковь, свернул направо и стал подниматься по лестнице на хоры. Заскрипели ступени.Только что миновал полдень. Я побывал уже в одиннадцати протестантских церквях. Оставалось еще шесть, и я начинал терять надежду.На хорах царил полумрак, но орган был ярко освещен. Священник закончил гимн и в наступившей тишине обернулся на звук моих шагов.Я подошел ближе и протянул фотографию.– Извините за беспокойство, преподобный. Ваш секретарь сказал, что вы скоро освободитесь. Я ищу этого человека. Он вам не знаком?Озадаченный священник взял снимок, надел очки и стал внимательно изучать фотографию.Через несколько секунд он кивнул:– Вы знаете... пожалуй, знаком.Я постарался не выдать волнения, но сердце застучало так громко, что мне подумалось – священник услышит его удары.– Да, выражение глаз то же самое.Преподобный поднес снимок поближе к лампе над клавиатурой органа.– Правда, у того человека была борода...Тут священник внимательно посмотрел на мое заросшее щетиной лицо.Борода? Я был прав. Он отрастил бороду, чтобы скрыть шрам.– Попробуйте закрыть ладонью нижнюю часть его лица.Я старался говорить спокойно, хотя горло перехватило от волнения.Преподобный сделал так, как я просил.– Да, я знаю этого человека, – сказал он и посмотрел на меня с некоторым подозрением. – А почему вы его разыскиваете?– Он мой брат. Меня зовут Брэд Дэннинг.Я пожал священнику руку, стараясь, чтобы он не заметил, что моя ладонь дрожит.– Нет. Вы ошибаетесь.– Простите?..– Фамилия Пита была не Дэннинг, а Бенедикт.Не знаю, что поразило меня больше: то, что Пити назвался собственным именем, или то, что он назвался фамилией священника, приютившего его в своем доме после пожара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69