светает и нам необходимо поговорить. Извините, что не могу предложить “Бэби Рут”.
Сол сузил глаза.
— Вы хорошо информированы.
— Можете в этом не сомневаться. Может, позавтракаете?!
Только не думайте, пожалуйста, будто я подсыпал в булочки или кофе яд. Я не верю в надежность этой дряни. Сол вдруг рассмеялся.
— Согласен, давайте дружить. — Орлик снял наручники. Озадаченный Сол принялся растирать руки. Он подождал, когда Орлик разольет по чашкам кофе, потом спросил:
— Значит, вы знаете о сиротах Элиота?
— Уверен, вам приходило в голову, что латинское слово, обозначающее патриотизм, произошло от того же самого корня, что и отец. Pater. Patriae amor. Люди считают отцов как бы олицетворением своей страны. Вас воспитывают, учат защищать родину, и вы делаете все, что говорят вам, хотя и не отдаете себе отчета в том, что верны собственному отцу, а не своему правительству. Замысел блестящий, так что примеру Элиота последовали и другие.
— Другие? — Сол поставил чашку на блюдце.
— Неужели не знаете? — удивился Орлик, внимательно посмотрев на Сола. — Зачем тогда вам понадобился Лэндиш?
— Другие?
Орлик нахмурился.
— Вы на самом деле?.. А я-то думал, что мы с вами пришли к одинаковым выводам. Вспомним тридцать восьмой год.
— Не вижу смысла. Элиот тогда не работал на правительство. Он исчез в пятьдесят четвертом.
— И снова в семьдесят третьем.
— Но в это время один из ваших, Голицын…
— Не мой. Он работал на КГБ.
— …Был замешан. Его ваши расстреляли за измену.
— Значит, вы все же достигли кое-какого прогресса.
— Ради Бога!..
— Пожалуйста, будьте терпеливы. Я надеялся, что это вы мне что-нибудь расскажете. Даже представить себе не мог, что рассказывать придется мне.
— Тогда рассказывайте же, черт побери! Что происходит?
— Тридцать восьмой год. Что-нибудь это вам говорит?
— Ну Гитлер и Мюнхен. Или убежище Абеляра.
— Хорошо. С этого мы и начнем.
4
— Когда Гитлер встречался с Чемберленом и Даладье в Мюнхене, в тот же самый день в Берлине произошла другая встреча, — рассказывал Орлик. — Гитлер и Муссолини потребовали от Англии и Франции отказаться от договоров с Чехословакией, Австрией и Польшей, согласно которым должны были защищать эти страны от внешней агрессии. Намерения Гитлера были очевидны, но Англия и Франция даже не попытались помешать ему, надеясь, что он успокоится, когда увеличит свою территорию за счет прилегающих стран. Участники встречи — Берлинской — все прекрасно понимали. Да и не мудрено — ведь именно они возглавляли разведки Германии, Франции, Англии, Советского Союза и Соединенных Штатов. Они понимали, что захват Гитлером Чехословакии, Польши и Австрии не насытит его, а только лишь раззадорит аппетит. Надвигалась война, такая огромная и разрушительная, что все остальные войны в сравнении с ней казались ничтожными. Несмотря на то, что главы государств решили проигнорировать тревожную обстановку, главы разведывательных служб не могли поступить так же. Они понимали, какую роль им предстоит сыграть в этой войне, и были обязаны подготовиться к ней. Со времен первой мировой войны разведывательное сообщество вырождалось. Менялись обстоятельства, забывались традиции. С приближением нового конфликта пришло время перестройки. Нужно было договориться о принципах и оговорить правила, одним из которых и явилась “Санкция Абеляра”.
— Меня всегда восхищала фантазия созвавших ее людей, — заметил Орлик. — Какая утонченность, какое блестящее воображение! Встреча в Берлине имела и другие последствия. Самым важным из них стало признание взаимной ответственности. Они понимали, что образуют группу куда более значительную, чем политики, что они выше разногласий между своими народами. Союзники через год могут стать врагами, потом опять друзьями. Эта нестабильность зависит от прихотей политиков. Она бессмысленна, хотя именно эта нестабильность и позволяет существовать разведывательному сообществу. Участники встречи в Берлине понимали, что в глубине души они ближе друг к другу, чем к своим правительствам. Они также предвидели, что риск будет очень большим. Для них была очевидна необходимость выработки правил, тогда как лидеры правительств вообще не признавали никаких правил. Разве мог мир выжить, если политики отказывались договориться? Кто-то должен действовать, исходя из чувства ответственности. Конечно, перед войной они еще не могли предвидеть всю серьезность этой проблемы, но вопрос ответственности тревожил разведывательное сообщество еще до появления атомной бомбы. Аппетиты Гитлера были непомерными. Мы знаем, что некоторые немецкие разведчики сотрудничали с англичанами. Они же, эти немцы, и попытались убрать Гитлера. Бомба разорвалась, не причинив ему вреда, и они, естественно, были казнены.
— Вы рисуете схему?
— Я излагаю факты. Дальше следуют мои выводы. Участники встречи согласились неофициально стать, как бы это выразиться, сторожевыми псами своих правительств, следить за тем, чтобы международное соперничество не переступало через определенные границы. Да, без конфликтов обойтись было нельзя, иначе разведывательное сообщество не смогло бы оправдать свое существование, но у каждого конфликта есть свой предел. Когда этот предел нарушается, проигравшим оказывается народ. Итак, они начали действовать. Вспомните сталинские чистки. Мой соотечественник, Владимир Лазенсоков, был казнен через несколько месяцев после возвращения из Берлина. Узнал ли Сталин о той встрече и о принятом на ней решении? На этот вопрос никто не может ответить. Но казнь Лазенсокова вместе с гитлеровскими репрессиями после покушения на его жизнь заставила сторожевых псов разведывательного сообщества еще больше призадуматься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124