ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Должна же я хоть когда-нибудь опередить «львицу»!»
— А я буду присутствовать на концерте, сидя у телевизора, — предупредила меня мама. — Чтобы ты не выискивала меня глазами. И не беспокоилась, что я… беспокоюсь. Между прочим, я совершенно спокойна.
Так она заверила меня. И отправилась в спальню за своми сердечными каплями.
— Одной рукой прихорашиваясь, а другой — тоже одной! — управляя самозванным «Фиатом», что являлось грубым нарушением дорожных правил, я предвкушала встречу со средствами массовой информации.
— Зачем ты столь заранее собралась? — была изумлена мама. — Перед выступлениями полезно отдыхать.
Но отдыхать я не собиралась. И пользу видела абсолютно в ином.
— Ничего… подожду там. Лучше приехать задолго до появления «прославителей», чем опоздать и их упустить. Нужно же хоть раз оказаться первой!
Мама не стала возражать. Но, как и накануне, склонилась над аптечкой с лекарствами.
Отвлекали меня от дороги и дерзкие планы:
«Тёзка барственно приедет попозже — ее, де, дождутся! А я тем временем кратко перескажу репортерам то, что вычитала в «Музыкальной энциклопедии» о Чайковском, о Скрябине, о Шопене… И о других бессмертных, чьи творения украсят концерт. Перескажу и то, что мама поведала мне про «Могучую кучку». И когда «Хонда» подкатит к Консерватории, корреспонденты уже будут подавлены моим интеллектом. Рассказывать будет не о чем!»
Вдруг я увидела перед собой мартышку. Она издевательски показывала мне нос: «Ну, что? Ты опередила?» Так я расшифровала ее гримасы.
И воспылал протест… «Нет уж, не уступлю! — приказала я себе. — На этот раз обгоню!..»
Зеленый кружок светофора изготовился уступить свою приветливость категоричной запретительностью красного цвета.
«Ничего! Проскочу… Тёзка остановится: она дисциплинированная! Застрянет, а мой «Фиат» между тем..» — обрывочно, но неукротимо отдала я себе новое распоряжение.
В тот момент с «Хондой» поравнялся микроавтобус. Откуда он выскочил? Я мигом сообразила, что если сумею обогнать и микроавтобус, тёзка не заметит за ним моего «Фиата» — и не станет участвовать в автомобильной гонке.
Набралась храбрости и нажала на газ со всей силой и неколебимостью своего намерения.
Очнувшись, я вздрогнула от незнакомости: незнакомая подушка, незнакомое казенное одеяло и незнакомый, выжидательный взгляд. Надо мной полусклонился молодой человек в белом халате, накинутом на пиджак. Его губы изготовились задать мне какой-то вопрос. Но я опередила:
— Вы врач?
Он ухмыльнулся.
— Я следователь.
Ошарашившись этим ответом, я на нервной почве стала задавать вопросы, уводящие от его профессиии: «Почему я в рубашке? И где я вообще нахожусь?»
— Ты в больничном «приемном покое». Согласна, чтобы я обращался к тебе на «ты»?
— Как же еще? Я студентка…
— Об этом договорились.
Я поняла, что ему придется еще о многом со мной договариваться.
— Что такое «приемный покой»?
— Тут людей «принимает покой». Или, верней, принимать обязан. Перед врачебным осмотром…
— Каких людей?
— Больных, пострадавших в результате несчастных случаев.
— А я пострадала?
— В медицинском смысле ничего опасного: сильный, но временный шок. И ушибы — легкие, незначительные… — Он помрачнел. — Другие пострадали гораздо трагичнее… Вообще задавать вопросы — это м о я профессия. Но твои вопросы помогают с тобою знакомиться.
Следующий вопрос был выдавлен из меня страхом:
— А по чьей вине авария произошла?
— Следствие разберется. Пока выходит, что виновата ты. Совершила двойной обгон.
Я принялась панически оброняться:
— Нас разделил микроавтобус. Он встрял между нами!
— Ты помчалась на недозволительной скорости на красный свет — и практически справоцировала столкновение микроавтобуса с легковушкой.
Агрессивно ударила микроавтобус в бок, — и он навалился на «Хонду».
Некоторые подобные фразы я слышала в детективных фильмах.
Со все возраставшим страхом я сосредоточилась на словах «спровоцировала» и «агрессивно».
Следователь, оценив мое состояние, подчеркнул:
— В умышленном, преднамеренном наезде я тебя обвинить не могу.
Упомянутые детективы с банальной настойчивостью противоставляют следователей жестоких гуманным и справедливым. Этот виделся мне справделивым. Но выгодна ли была мне в той ситуации справедливость?
«Цель мою — первой примчаться! — можно считать карьерной, но не преступной. А вот средства достижения той цели — неположенный обгон, пренебрежение дорожными знаками — могут быть определены как преступные. Цели и средства…
Почему они так часто — коли по справделивости! — не совпадают? Или совпадают неполностью?..» — напряженно сама с собой рассуждала я. А вслух спросила:
— Стало быть, вы не думаете, что я нарочно…
— Нет, не думаю. Невзирая на то, что показала твоя консерваторская соучиница, ехавшая вместе с Полиной. Собиралась ей аккомпанировать. Она была на заднем сиденье — и не пострадала. Обе ехали рано, чтобы порепетировать, приноровиться к залу.
Так вот… В первой же, беглой, беседе соучиница показала, что ты не любила Полину. Или, скажу прямей, ее ненавидела. И все-таки я понимаю, что это не повод для такой мести… Ну, а подъехать они хотели не к главному подъезду, а к служебному, заднему, чтобы не сталкиваться с репортерами.
Большая беда отбрасывает надуманности, навязанные характером, и внезапно высвечивает подлинности, реальность… Откуда я взяла, что ее успехи происходили за мой счет? И что, если бы она не родилась красавицей, красавицей бы родилась я? И что она претворялась скромницей, а не была ею? И что ее безответность на чувства Лиона тоже была обманом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
— А я буду присутствовать на концерте, сидя у телевизора, — предупредила меня мама. — Чтобы ты не выискивала меня глазами. И не беспокоилась, что я… беспокоюсь. Между прочим, я совершенно спокойна.
Так она заверила меня. И отправилась в спальню за своми сердечными каплями.
— Одной рукой прихорашиваясь, а другой — тоже одной! — управляя самозванным «Фиатом», что являлось грубым нарушением дорожных правил, я предвкушала встречу со средствами массовой информации.
— Зачем ты столь заранее собралась? — была изумлена мама. — Перед выступлениями полезно отдыхать.
Но отдыхать я не собиралась. И пользу видела абсолютно в ином.
— Ничего… подожду там. Лучше приехать задолго до появления «прославителей», чем опоздать и их упустить. Нужно же хоть раз оказаться первой!
Мама не стала возражать. Но, как и накануне, склонилась над аптечкой с лекарствами.
Отвлекали меня от дороги и дерзкие планы:
«Тёзка барственно приедет попозже — ее, де, дождутся! А я тем временем кратко перескажу репортерам то, что вычитала в «Музыкальной энциклопедии» о Чайковском, о Скрябине, о Шопене… И о других бессмертных, чьи творения украсят концерт. Перескажу и то, что мама поведала мне про «Могучую кучку». И когда «Хонда» подкатит к Консерватории, корреспонденты уже будут подавлены моим интеллектом. Рассказывать будет не о чем!»
Вдруг я увидела перед собой мартышку. Она издевательски показывала мне нос: «Ну, что? Ты опередила?» Так я расшифровала ее гримасы.
И воспылал протест… «Нет уж, не уступлю! — приказала я себе. — На этот раз обгоню!..»
Зеленый кружок светофора изготовился уступить свою приветливость категоричной запретительностью красного цвета.
«Ничего! Проскочу… Тёзка остановится: она дисциплинированная! Застрянет, а мой «Фиат» между тем..» — обрывочно, но неукротимо отдала я себе новое распоряжение.
В тот момент с «Хондой» поравнялся микроавтобус. Откуда он выскочил? Я мигом сообразила, что если сумею обогнать и микроавтобус, тёзка не заметит за ним моего «Фиата» — и не станет участвовать в автомобильной гонке.
Набралась храбрости и нажала на газ со всей силой и неколебимостью своего намерения.
Очнувшись, я вздрогнула от незнакомости: незнакомая подушка, незнакомое казенное одеяло и незнакомый, выжидательный взгляд. Надо мной полусклонился молодой человек в белом халате, накинутом на пиджак. Его губы изготовились задать мне какой-то вопрос. Но я опередила:
— Вы врач?
Он ухмыльнулся.
— Я следователь.
Ошарашившись этим ответом, я на нервной почве стала задавать вопросы, уводящие от его профессиии: «Почему я в рубашке? И где я вообще нахожусь?»
— Ты в больничном «приемном покое». Согласна, чтобы я обращался к тебе на «ты»?
— Как же еще? Я студентка…
— Об этом договорились.
Я поняла, что ему придется еще о многом со мной договариваться.
— Что такое «приемный покой»?
— Тут людей «принимает покой». Или, верней, принимать обязан. Перед врачебным осмотром…
— Каких людей?
— Больных, пострадавших в результате несчастных случаев.
— А я пострадала?
— В медицинском смысле ничего опасного: сильный, но временный шок. И ушибы — легкие, незначительные… — Он помрачнел. — Другие пострадали гораздо трагичнее… Вообще задавать вопросы — это м о я профессия. Но твои вопросы помогают с тобою знакомиться.
Следующий вопрос был выдавлен из меня страхом:
— А по чьей вине авария произошла?
— Следствие разберется. Пока выходит, что виновата ты. Совершила двойной обгон.
Я принялась панически оброняться:
— Нас разделил микроавтобус. Он встрял между нами!
— Ты помчалась на недозволительной скорости на красный свет — и практически справоцировала столкновение микроавтобуса с легковушкой.
Агрессивно ударила микроавтобус в бок, — и он навалился на «Хонду».
Некоторые подобные фразы я слышала в детективных фильмах.
Со все возраставшим страхом я сосредоточилась на словах «спровоцировала» и «агрессивно».
Следователь, оценив мое состояние, подчеркнул:
— В умышленном, преднамеренном наезде я тебя обвинить не могу.
Упомянутые детективы с банальной настойчивостью противоставляют следователей жестоких гуманным и справедливым. Этот виделся мне справделивым. Но выгодна ли была мне в той ситуации справедливость?
«Цель мою — первой примчаться! — можно считать карьерной, но не преступной. А вот средства достижения той цели — неположенный обгон, пренебрежение дорожными знаками — могут быть определены как преступные. Цели и средства…
Почему они так часто — коли по справделивости! — не совпадают? Или совпадают неполностью?..» — напряженно сама с собой рассуждала я. А вслух спросила:
— Стало быть, вы не думаете, что я нарочно…
— Нет, не думаю. Невзирая на то, что показала твоя консерваторская соучиница, ехавшая вместе с Полиной. Собиралась ей аккомпанировать. Она была на заднем сиденье — и не пострадала. Обе ехали рано, чтобы порепетировать, приноровиться к залу.
Так вот… В первой же, беглой, беседе соучиница показала, что ты не любила Полину. Или, скажу прямей, ее ненавидела. И все-таки я понимаю, что это не повод для такой мести… Ну, а подъехать они хотели не к главному подъезду, а к служебному, заднему, чтобы не сталкиваться с репортерами.
Большая беда отбрасывает надуманности, навязанные характером, и внезапно высвечивает подлинности, реальность… Откуда я взяла, что ее успехи происходили за мой счет? И что, если бы она не родилась красавицей, красавицей бы родилась я? И что она претворялась скромницей, а не была ею? И что ее безответность на чувства Лиона тоже была обманом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10