– Первое заклинание, которое тебе нужно выучить – это заклинание, которое поможет твоей лучшей концентрации внимания, – сказал Моргот сыну. – Твоя учеба должна начинаться постепенно. Несмотря на это, мне кажется, что ты научишься всему этому еще скорее, чем я когда-то, – добавил Моргот и рассмеялся громким хриплым смехом. Голова Джонатана машинально повернулась к пещере Ивара. – И еще я обещаю тебе, Джонатан, что буду любить тебя как сына, любить так, как никто никогда не любил меня.
– И я тоже клянусь любить и почитать тебя как отца. Учиться… чтобы никогда не предать тебя. Благословишь ли ты меня, отец?
– Как это?
– Я помолвлен. Скоро я официально женюсь на дочери своего учителя.
– На дочери Ивара? – Да.
– У него тоже есть сила. Конечно, я благословлю твой брак. Чему тут удивляться? Жизнь для меня – драгоценна, и дети тоже, особенно те, которые унаследуют мой дар.
Жон улыбнулся. Взял отца за руку. Ее леденящий холод заставил его вздрогнуть, но ощущение холода исчезло так же быстро, как и возникло, и Джонатан почувствовал прилив тепла и любви, который повлек его на непривычную искренность:
– Колдовские книги и пергаменты Ивара находятся в пещере, которая соединяется с нашей, – сообщил он, указывая на проход. – До его пещеры совсем близко, и я боюсь, что если он услышит нас, то явится сюда, чтобы причинить тебе вред. Пожалуйста, ради него, запечатай проход.
В его просьбе Морготу почудился страх. Повернувшись к узкой расселине, он сделал несколько жестов и произнес одно слово, которое Жон не понял.
– Готово. Мы с тобой можем пройти, остальные – нет, если только ты или я не захотим этого.
– Спасибо, отец, – Жон колебался, так как, по всей видимости, уходить ему не хотелось. Немного помявшись, он добавил: – Кроме того, я не могу больше ночевать здесь. Мой поход в крепость должен был уже закончиться. Если я буду отсутствовать слишком долго, меня будут расспрашивать.
– Расспрашивать тебя будут в любом случае. Стражи не многое умеют, но они не глупцы. Вскоре они поймут, что ты наделал, и сообщат своим союзникам. Их посланец придет днем, так что тебе придется в одиночку перехватить его. Это и будет испытанием твоей верности.
– Может быть, тебе что-нибудь нужно, отец?
– Нет. Приходи завтра после полуночи. Мы начнем заниматься.
Джонатан выбрался из пещеры наружу, спустился по склону холма и пошел в село. В небольшой роще возле дома Маэв он задержался, стряхивая со штанов грязь и поглядывая на небо, где стремительные облака спасались от лучей утреннего солнца. Здесь же, укрытый деревьями от посторонних глаз, он позволил себе заплакать, выплакав горечь предательства.
Джонатан вспомнил слова Лейт, написанные быстрым, неразборчивым почерком. Судя по оставленным ею записям можно было с уверенностью сказать, что Джонатан – сын Вара, зачатый задолго до ужасной ночи в часовне. Но теперь он знал, что это не так, что он – сын Моргота. Так зачем же его матери понадобилось тратить столько времени и писать столь длинную историю, чтобы солгать в самом конце? Он был уверен, что Лейт не стала бы этого делать. Ответ был только один: кто-то намеренно изменил текст пергамента, магическим образом уничтожив первоначальный вариант и написав свой, использовав почерк его матери. Жон узнал об этом заклинании от Ивара. Он не станет пытаться понять, почему Стражи пошли на подлог. Он не простит им обмана и не станет винить себя за все его последствия. Теперь не имеет значения, Вар ли был его отцом или какое-то другое, гораздо более древнее существо. Он, Джонатан, по-прежнему был самим собой, умелым, могущественным и непревзойденным… Он был сыном своего отца.

* * *
Лишь только Джонатан вошел в гостиницу через заднюю дверь, в ноздри ему ударил запах пекущегося в духовке хлеба, а на столе в кухне он увидел тесто, которое еще только должно было отправиться в печь. В кухне никого не было, но в гостиной сидело несколько мужчин. Если бы они увидели его возвращающимся из крепости в одиночку, да еще в такую рань, они задали бы ему слишком много вопросов. Жон не хотел этого и поэтому скрылся в потайной ход за стеной холла. С другой стороны, посетители не часто приходили в таверну в столь ранний час, и Джонатан за стеной навострил уши, прислушиваясь к разговору.
– Мать Алдена? Странно, что ее тело нашли на том самом месте, где погиб ее сын, – говорил один из мужчин.
Голоса этого мужчины Джонатан не узнал, зато следующим заговорил Андор, и Джонатан почувствовал его страх.
– Наши сельчане рыбачили совсем недалеко от берега, и если бы она закричала, они наверняка бы услышали ее.
– Это я первым нашел ее, – перебил первый голос. – Обе цепочки следов были совсем свежими, но труп уже замерз.
– Говорил я вам, в этом замешан кто-то пострашнее тварей! – раздался третий голос, и Жон узнал голос Миши.
– Сондра! Принеси еще чая! – позвал Андор. Джонатан услышал, как легкие шаги девушки прозвучали совсем близко, по направлению из кухни в гостиную. Сондра, должно быть, заметила мокрые следы на полу, почувствовала запах свежего утреннего воздуха, который Жон впустил в кухню, так как сразу же после того, как она подала мужчинам горячий чай, потайная дверь отворилась, и девушка скользнула в его объятия.
Тепло, с которым она приникла к нему, успокоило Жона, но он чувствовал, как дрожит ее тело, а слова ее были исполнены тревоги.
– Этой зимой в поселке уже три смерти. Я так рада, что с тобой ничего не случилось! – прошептала она.
– Со мной ничего не может случиться, и я не допущу, чтобы что-то случилось с тобой, обещаю, – шепнул в ответ Джонатан.
Сондра кивнула и расслабилась, ощутив себя в безопасности под защитой его могущества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100