Я отступила от Стражей, пытаясь найти силы, чтобы повернуться и бежать прочь.
Я не могла. Сквозь голод я чувствовала другое, еще более сильное влечение. Само Полотно звало меня, призывало прийти, слиться с похищенными им душами. Из-за яростных воплей, раздававшихся из часовни, пришел страх, лишивший меня сил, – я сделала шаг к запертым дверям.
Рука схватила меня за талию – я взглянула в понимающие глаза брата Лео. Он поднял сжатый кулак, поднес его к моему лицу и развел пальцы. Заструился мелкий песок – монах в эти мгновения прошептал мне на ухо несколько коротких слов. Темнота сомкнулась вокруг меня. Я ощутила, как падаю на его протянутые руки.
На следующее утро, пока Стражи спали, я сидела в пустой трапезной. Всходило яркое солнце – отличный денек дня путешествия, решила я. Стараясь думать лишь о дальней дороге, а не о расставании с монахами, я не хотела встречаться с ними, не хотела признать, что мне уже больше не доверят стеречь Полотно. На мне была та одежда, что дали мне Стражи, в руке – нож, так хорошо послуживший мне на кошмарном пути сюда, – я покинула монастырские стены и зашагала по извилистой тропе вниз – в Тепест.

Глава 5
Когда я решила выбрать долгий и более легкий путь в Тепест, предпочитая его темным пещерам, то никак не рассчитывала, что изменится погода. Небо почернело, дождь, гонимый холодным ветром из Гхенны, хлестал в лицо, слепил, мешал идти. Дорога стала скользкой, приходилось прижиматься к скалам. Я почти уже закончила спуск, как гору потряс оглушительный гром. Сверкнула молния, от могучего удара огромная глыба отломилась от нависшей над тропой скалы и полетела вниз – прямо на меня. Я никогда не думала, что могу бежать так быстро, – я мчалась вниз по камням и грязи. Оказалось, что остановиться еще труднее. Я пыталась замедлить бег, но лишь скользила по тропе все дальше вниз, наконец не удержалась, упала на колени, поползла вниз, обдирая ноги об острые камни.
Всякий раз, когда я поднимала голову, чувствовалось, что сознание вот-вот покинет меня. И все же я старалась найти какое-то укрытие – ведь иначе и я, и ребенок во мне погибнем. Медленно, ударяясь о камни, я все же добралась до подножья деревьев, которые могли предоставить хоть какую-то защиту от ветра и дождя. Я привалилась спиной к старому дубу, поджала колени к подбородку, грязный плащ плотно облепил тело – я провалилась в сон.
Очнулась я в полной темноте – и лес был полон звуков. Сначала я услышала, как какой-то зверь шел через кусты совсем рядом со мной, потом с другой стороны донесся шмыгающий звук, как будто кто-то пытался унюхать меня, лучше разобрать мой запах. Сзади меня защищало дерево – я вытащила нож и ждала.
Эти существа приближались – их было четверо, а может быть, и пятеро. Я слышала справа шуршание, впереди перекатился задетый кем-то камешек. Я ждала нападения, вглядываясь изо всех сил в темноту, чтобы невидимые создания не успели схватить меня за руку, выхватить нож.
Мгновения, казалось, еле ползли. Какие-то твари окружили меня со всех сторон. Что-то схватило меня за волосы, тянуло голову в сторону, другое существо набросилось на меня спереди. Пытаясь разглядеть хоть что-то в полной темноте, я вскочила, втыкая нож во мрак, стараясь попасть в невидимое существо. Раздался вопль боли, я вонзила клинок в руку, обхватившую мое горло. Нож, скользкий от крови, выскользнул из ладони, упал куда-то в темноту. Даже держа нож, я знала, что мне суждено сейчас погибнуть.
– Как жаль, – прошептала я жившему во мне ребенку, понимая, что схватка через мгновение закончится. Они победили меня.
Зубы вонзились мне в бок и в ногу, руки сомкнулись на шее. Отчаянно пытаясь выдернуть руку, освободить ногу, я глубоко дышала. Хрип моих легких и боль от укусов становились все сильнее.
Почти на грани шока я почувствовала, как что-то отгоняет от меня стаю чудовищ. Они вдруг отпустили меня и бросились врассыпную, разрывая истошными криками ночную тишину. Их воплям вторил далекий волчий вой.
Черное чудовище должно было искать отмщения. Я смогу сделать это снова. Моя рука зашарила по земле в поисках ножа. Как только я нащупала рукоятку, огромное тело волка навалилось на меня.

* * *
От всего мира остались лишь какие-то быстрые, беспорядочные, отрывистые образы. Яркий потолок. Седоголовый мужчина, перевязывающий мои раны. Женщина в красном платье, сидящая у изголовья моей кровати. Много позже – бледно-голубые стены, увешанные переплетенными цепями. Связки медных колокольчиков перед распахнутым окном. Медный чайник, кипящий на каменной плите. Начищенное латунное зеркало над резным деревянным столом, заставленным флаконами с духами и какими-то снадобьями.
И пение… прекрасная мелодия, добирающаяся до невероятных высот, сравнимых лишь с криками птиц на моей родине. Я лишь поворачивала на подушках голову то к окну, то к печи. Когда я пыталась пошевелиться, тело не подчинялось. Я взглянула на руки, безвольно лежавшие на мягком меховом покрывале, и увидела, что они все перебинтованы. Одна из ран все еще кровоточила – на бинте расплылось красное пятно. Пение продолжалось, и хотя вся эта обстановка вовсе не вязалась с обликом этой женщины, я, даже не видя ее, знала, кто эта певунья.
– Маэв? – позвала я и испугалась собственного хриплого голоса.
– Наконец-то ты проснулась, – она подошла ближе, и теперь я смогла увидеть ее – оранжевая блуза ярким пятном выделялась на фоне бледно-голубых стен комнаты. В руке она держала чашку с чаем. Когда она помогала мне сесть в кровати повыше, руки ее были нежными и сильными. Я попыталась снова заговорить, но она закрыла мне губы пальцем, поправила подушки, поднесла чашку ко рту так, чтобы я смогла отпить глоток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100