– Ага. Спокойной ночи, леди, и да возлюбит тебя Бог.
Она ждала, когда они уйдут.
Затем она услышала то, что услышали и они, – шуршание песка под легкими ногами и счастливый девичий голос:
– Посмотрите, что я нашла!
У Кэтрин внутри все оборвалось.
Мэри внеслась в комнату, еще не заметив мужчин.
– Птенец! – Она держала его в руках. – Посмотрите... Ой!
– Оставьте ее! – закричала Кэтрин. – Она – ребенок! – Это было абсурдно, и Кэтрин это понимала; в свои двенадцать Мэри выглядела не по возрасту высокой и крепкой. Но еще оставалась надежда. И десяти минут не прошло после того, как они имели ее.
Мэри отшатнулась к стене.
– Кто вы?
– Хороший вопрос, – сказал один из них. – Кто вы?
Мэри захныкала:
– Мисс Кэтрин...
Не думая ни о чем, Кэтрин слепо бросилась на ближайшего из них.
Даже не взглянув на нее, он ударил ее в горло и сшиб с ног. Он вырвал из рук Мэри птенца, смял его, отбросил в сторону, затем взял Мэри за локоть и повел к двери.
Мэри ударилась в панику. Она закричала и стала вырываться, пока мужчина не дал ей пощечину и не сказал:
– Спокойно, иначе. Бог свидетель, я отрежу тебе язык. Ты поедешь с нами.
Кэтрин, лежа на полу, крикнула:
– Оставьте ее, я вас прошу!
Мужчина, державший Мэри, остановился у двери.
– Оставить ее, мадам? Если желаете. – Он дернул Мэри за волосы, отведя назад голову, и приставил нож к ее горлу. – На сколько частей резать, а? Что вы больше любите – бифштексы или филе?
Оба они рассмеялись и, толкая Мэри перед собой, вышли из дома.
Кэтрин лежала на полу и слушала, как крики ребенка затихают в ночи.
Глава 7
Самолет оказался древним, рассыпающимся на части ДС-3, а пилот – альбиносом по имени Уайти. У него были белые волнистые волосы, розовые глаза и белая, как мел, кожа. Спасаясь от губительного для него солнца, он носил длинные белые брюки, белую рубашку с длинными рукавами, широкополую шляпу и темные очки. Даже таким ранним утром, когда солнце едва успело встать, он наблюдал за погрузкой самолета, спрятавшись в тени под левым крылом.
Уайти направил Юстина в кресло второго пилота, и для Мейнарда разложил полотняный туристический стульчик.
– Пристяжных ремней нет? – спросил Мейнард.
– Если ты не возишь пассажиров, тебе ремни не нужны. А цыплят можно и не пристегивать.
Позади Мейнарда самолет был набит до отказа – ящики с фруктами, коробки консервов, камеры с замороженным мясом, три клетки, полные цыплят, и один коматозный поросенок.
– Их действительно надо усыплять, – объяснил Уайти. – Я вез один раз свинью, и она проснулась на полпути к Багамам. Эта сволочь начала копать – ну, знаете – своим пятачком. Она сорвала крышки люков, и мы чуть не свалились в море. Я в конце концов ее застрелил.
– У вас на борту есть оружие?
– Господи, нет! – Уайти улыбнулся Мейнарду. – Но никогда не знаешь, что может найтись в таком старом сундуке, как этот.
Уайти разогнал моторы и, проверив рычаги, отпустил тормоза. Самолет рванулся вперед.
На середине дорожки самолет все еще был на земле. Мягко вытягивая рычаг на себя, Уайти уговаривал самолет:
– Давай, приятель... живо вверх... поехали... – Но самолет не взлетал. – Черт побери, взлетай! – сказал Уайти и дернул на себя рычаг.
Медленно, с трудом, самолет оторвался от земли, и под ними пронесся конец взлетной полосы.
Мейнард взглянул на свои ладони, блестевшие от пота. Он вытер их об штаны. Справа, в болоте, он заметил три-четыре разбитых самолета, которые бульдозер стащил в одну кучу.
– Откуда они взялись? – спросил он. Уайти ответил:
– Мы их называем “сюрпризами”. Вы разбегаетесь по дорожке, и думаете, что спокойно взлетите, и вдруг – сюрприз! Вы не взлетаете.
Уайти направил самолет вправо, на восток, прямо в сверкающее солнце. Он сказал Юстину:
– Там есть термос, у тебя под ногами. Налей мне чашку кофе, пожалуйста.
Когда Юстин вручил ему кофе, Уайти убрал руки со штурвала и сказал:
– Подержи его так, чтобы он летел ровно. Вот, молодец. Юстин в восторге повиновался, схватив штурвал и стараясь что-нибудь увидеть за носом самолета.
Уайти, достав из кармана флягу, долил в чашку алкоголя. Он протянул флягу Мейнарду.
– Чтобы проснуться?
Мейнард по запаху определил, что там было виски “Бурбон”. Он покачал головой.
– Вы всегда... летаете таким образом?
– Надо летать высоко, приятель. Это чертовски скучный рейс.
Уайти положил фляжку обратно в карман и достал из-под сиденья карту. Он откинулся назад, положил ноги на панель управления и развернул карту.
– Что ж... давайте посмотрим, сможем ли мы найти эту пакость. Сверху они все выглядят одинаковыми.
Мейнард сделал глубокий вдох, и выпустил воздух. Он спросил Юстина:
– У тебя все в порядке?
– Конечно. Это здорово!
Они пролетели над Гольфстримом, над Бимини и Кошачьими Рифами, над Андросом повернули на юг и полетели вдоль цепи Багамских островов. День был ясным и безоблачным, вода отсвечивала десятками оттенков голубого и зеленого: бирюзовым на отмелях вблизи берегов, и коричневыми точками – на коралловых рифах, теплым синим цветом – дальше от рифов в море, и темным, почти черным – над бездной.
Через три часа полета от Майами Уайти склонился вперед и скосил глаза на южный горизонт. Линия горизонта была ровной, если не считать одинокого облачка, болтавшегося над водой.
– Там должны быть Кайкос, – сказал он. Мейнард не видел никакой земли.
– Где?
– Под облаком. От земли идет тепло, которое, поднимаясь, смешивается с холодным воздухом и образует облако.
Вскоре появилась тонкая колеблющаяся серая линия. Когда они подлетели ближе, она приняла форму острова.
Уайти отвел штурвал от себя, и нос самолета опустился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75