Они поднялись в дом.
– Недурно было бы сейчас перекусить, – сказал Трис, придвигая стул на то место на полу, где было утоплено кольцо. – Нам предстоит длинный день.
* * *
Они добрались до рифов к одиннадцати часам утра. Был ясный, спокойный день; бризу, дувшему с берега, едва хватало сил, чтобы удерживать лодку у скал. Они видели человек двадцать – тридцать, парами и по трое, отдыхающих на пляже “Апельсиновой рощи”, и мать, играющую с ребенком на мелководье.
Пока Трис устанавливал якорь, Сандерс разыскал бинокль и стал смотреть туда, где обнаружил тело Коффина.
– Они там все расчистили, видны даже следы граблей.
– Да. Не хотят оставлять ничего, что может испортить настроение туристам. Сотня в день не обязательно должна включать зрелище трупа на пляже.
Гейл почувствовала глубокую грусть и горечь, услышав это скупое, как простая констатация факта, упоминание о гибели Коффина. Она хотела было что-то сказать, но Трис, понимая ее настроение, перебил:
– Человек умирает, девочка; его больше нет, по крайней мере здесь, внизу. Уважение и прочая суета не имеют для мертвых никакого значения; все это только облегчает существование живым. Но я знаю абсолютно твердо: говорить хорошо или плохо о чем-то, чего уже не существует, – это пустая трата времени. Не могу себе представить Святого Петра, сидящего наверху и вопрошающего: “Эй, Адам, есть там внизу люди, сплетничающие о тебе. Что же ты там натворил, чем заслужил такое к себе отношение?”
Гейл не ответила. Помолчав минуту, она сказала:
– Я могу сегодня нырять.
– Нет, оставайтесь здесь. Работа, конечно, немного замедлится. Если бы мы ныряли все вместе, выиграли бы еще один мешок или два. Но я хочу, чтобы кто-то оставался в лодке, особенно сегодня.
– Почему?
– Потому что, я думаю, сегодня нас могут ожидать какие-нибудь волнения. – Трис проверил ружье. – Только будьте уверены, что знаете, как пользоваться этим ружьем и как выключать компрессор. Если ничего не случится, самое меньшее, что вы получите, – это прекрасный загар.
Трис и Сандерс вернулись в пещеру в рифе, где они нашли сосновую шишку. Прилив вынес песок из воздушного лифта вправо, так что они могли хорошо разглядеть дно.
В течение первых нескольких минут они не нашли ничего, кроме единичных ампул – всего десять штук. Сандерс собрался вытащить их из ямки, но Трис остановил его и позволил ампулам с бряканьем подняться вверх по алюминиевой трубке. Одна разбилась, и маленькая струйка светлой жидкости вылетела из конца трубки. Трис копнул глубже, по дюймам подбираясь ближе к рифу. Он работал воздушным лифтом осторожно, как бы окружая некий объект.
Вскоре Трис прикрыл левой ладонью выход трубки, прекратив всасывание, и жестом руки попросил Сандерса копать.
Сандерс потер центр обрабатываемой ямки пальцами и почувствовал там нечто твердое. Он сдул песок и увидел золото. Это была роза, примерно в три дюйма высотой и три дюйма шириной, и каждый ее золотой лепесток был великолепно, мастерски обработан. Сандерс поднял ее с песка, взял за тонкий стебель, чтобы дать полюбоваться Трису, а затем положил в холщовый мешок.
Трис начал работать воздушным лифтом рядом с основанием рифа. Лежа на животе в футе от выхода трубки, Сандерс увидел еще какие-то золотые вещи под нависшей скалой. Он постучал по лифту, и Трис обернулся. Сандерс залез под скалу, его пальцы схватили золотой предмет и потащили наружу. Тот поддавался с трудом и казался таким тяжелым, как если бы он был прикреплен к чему-то еще. Когда Сандерс наконец достал его, то увидел у себя на ладони золотого хамелеона с изумрудными глазами. Рот хамелеона был открыт, возле хвоста имелось еще одно отверстие. Из живота хамелеона выступал острый, похожий на рыбий плавник, кусок золота. Две нитки золотой цепи вели от кольца на спине животного в глубину рифа. Сандерс потянул за цепь, и она медленно вышла из скалы – всего десять футов, складываясь кольцами у лица Сандерса.
Трис взял хамелеона у Сандерса и поднес его к своей маске. Он надул губы и сделал вид, что дует в голову хамелеона, показывая таким образом Сандерсу, что фигурка служила в качестве свистка. Затем он перевернул зверька на спину, приоткрыл рот и всунул острие, торчащее из спины хамелеона, между зубами, поясняя, что оно служило зубочисткой.
Они были внизу уже около пяти часов и нашли четыре золотых кольца (одно из них с большим изумрудом); две огромные миндалевидные жемчужины, соединенные золотой пластиной, на одной стороне которой были выгравированы буквы Е. F.; пояс из толстых золотых звеньев и две серьги с каплевидными жемчужинами. Затем Трис увидел золотую веревку. Она была почти невидима в глубине рифа и заметна только тогда, когда на нее попадали потоки солнечных лучей. Это была свитая из золотых нитей веревка, украшенная крошечными жемчужинами, искусно вплетенными через определенные промежутки. Трис приказал Сандерсу дотянуться до веревки.
Сандерс сильно замерз. Несмотря на костюм, долгие часы, проведенные под водой, высосали все тепло из его тела, и теперь его постоянно трясло. Но он подчинился Трису не раздумывая, не беспокоясь, что в дырке может обитать живое существо. Его дрожащая рука прошла в отверстие в рифе, пальцы сомкнулись вокруг золотого предмета и потянули его наружу, но безуспешно: веревка застряла, возможно, обернутая вокруг скалы или покрытая камнями. Сандерс вытащил руку и покачал головой, глядя на Триса.
Трис поднял правый указательный палец, как бы говоря тем самым Сандерсу: “наблюдай”. Он несколько раз ударил воздушным лифтом о риф, затем сложил ладони чашкой и указал на Сандерса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81