Внезапно лодка резко повернула влево, мимо промелькнуло лицо Хо и ревущий мотор, и пирогу обдало такой мощной волной, что та поднялась почти вертикально. Палома бросилась всем телом на борт пироги и выровняла ее. Она тут же поднялась на ноги и осмотрелась, пытаясь отыскать взглядом лодку брата. Ей нужно было знать, куда он уплыл, на тот случай, если он вздумает атаковать ее опять.Лодка Хо была от нее в тридцати — сорока метрах. Она развернулась почти на месте, попав в собственный кильватер. Мотор издавал скрежетание и выпускал клубы дыма, в то время как винт то и дело молотил по воздуху, а не по воде. Маноло стоял на носу, ухватившись за якорный трос и давясь со смеху. Индио сидел посередине, держась обеими руками за бортики. А Хо стоял на коленях на корме и правил лодкой, нацеливая ее прямо на Палому.На этот раз он свернул в сторону секундой раньше, и Паломе удалось удержать пирогу в устойчивом положении, лишь управляя весом своего тела и балансируя руками. Но тут Хо остановил лодку в полутора метрах от нее.— Перелезай сюда, — потребовал он.— Зачем это?— Ты нам покажешь дорогу к своей горе.— Почему бы вам самим не найти ее?— Я не прошу, а приказываю. Залезай в лодку!Не подумав, Палома сделала жест, которому научилась у брата: щелкнула ногтем по передним зубам и ткнула им в сторону Хо. Она тут же поняла, что совершила ошибку, ведь этот считавшийся презрительным жест только усилил эффект, произведенный ее неповиновением. Хо залился румянцем, а Маноло и Индио фыркнули от неожиданности. Никто из них ни разу не видел, чтоб этот жест делала женщина в сторону мужчины. Это было больше чем оскорбление. Это было немыслимо.Хо повернул лодку и направился прочь. Палома заметила, как вздулись вены у него на шее. Отплыв метров на тридцать, он снова развернулся в ее сторону.— Я спрашиваю в последний раз, — прокричал он. — Ты отведешь нас назад к горе?Палома молча покачала головой.— О нет, отведешь как миленькая. Я попросил тебя сделать это по-хорошему. Но если ты хочешь по-плохому — что ж, пусть будет так.Палома слышала, как взвыл двигатель, когда Хо поддал газу, держа передачу в нейтральном положении. Она знала, что он сделает дальше; Дальше он попытается перевернуть пирогу, и тогда она окажется в море. Он ждет, что она будет умолять вытащить ее из воды. И, конечно же, он пустит ее в лодку, только если она покажет им, где находится подводная гора.Но нет, она не сдастся, не выдаст, где находится гора, не предаст себя и данное отцу обещание лишь для того, чтобы набить карман брата деньгами. Если ему так нужно найти эту гору, пускай ищет ее сам. Конечно, рано или поздно он все равно найдет гору, но помогать ему в этом она не намерена. Тем временем она будет стараться удержать равновесие, пока Хо не надоест кружить вокруг нее и он не уплывет восвояси.Но тут показалось весло.Лодка Хо покачивалась прямо напротив пироги, и нос смотрел прямо в ее сторону. Хо всегда брал с собой пару весел на тот случай, если выйдет из строя мотор и придется грести обратно. Сейчас он закрепил одно из весел в уключине и приказал Индио держать его горизонтально так, что большая часть весла высовывалась за борт лодки, а острый конец лопасти был развернут прямо вперед, как раз в сторону Паломы.Хо снова прибавил газу, проверяя двигатель, словно пилот перед взлетом. Он казался единым целым со своей лодкой и напоминал монстра, готового вот-вот наброситься на свою жертву.Теперь Паломе впервые стало по-настоящему страшно. Она поняла, что сильно ошиблась в своих расчетах. Сейчас она уже имела дело не с Хо, а с тем безмозглым и агрессивным существом, которое появлялось до этого лишь однажды, но сумело совершить достаточно, чтобы неизбежно и бесповоротно разрушить отношения брата с их отцом.Рана, нанесенная паническим взрывом агрессии Хо во время уроков ныряния, давно зажила. Хобим не только простил сына, но стал относиться к тому неприятному эпизоду как к следствию того, что он сам чересчур наседал на Хо. Он решил вернуться в обучении на несколько ступеней назад и продолжить тренировки в более медленном темпе, не форсируя события.Ведь они все еще были одной командой.Стоял конец лета, разгар затишья между концом одного и началом другого сезона рыбной ловли. Каждый год в это время на острове затевали фиесту. Эта традиция началась давно — даже Виехо не смог бы припомнить, когда именно. Вполне возможно, этот старинный фестиваль проводили еще во времена колонизаторов, так как на некоторых детских масках были изображены боги древности, чьих имен уже никто не помнил, но которым поклонялись до прихода христианства.Главным событием фестиваля были соревнования в рыболовном мастерстве. В них мог участвовать кто угодно, и ловить рыбу разрешалось чем угодно — на крючок, гарпуном, копьем, но только не сетями. Побеждал тот, чей улов весил больше всех.Хобим участвовал в соревнованиях каждый год, и каждый раз он оказывался на последнем месте. Его не интересовали награды, общественное признание или груды пойманной рыбы. Забавляла же его в этих соревнованиях возможность поймать рыбу самыми необычными способами, теми, которые оставляли рыбе большой шанс уйти от рыбака и не быть пойманной.Например, однажды он решил не ловить с лодки и не пользоваться крючком с зазубринами. Он заплыл на ближайшую отмель и стал ловить рыбу на загнутые булавки. Он поймал несколько, но всем им удалось разогнуть самодельный «крючок» и уплыть. На последний свой крючок (сделанный из огромной безопасной булавки) он подцепил большого окуня и с величайшим терпением и осторожностью вытащил его на поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64