VadikV


18
Дмитрий Наркисович Мами
н-Сибиряк: «Озорник»



Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
Озорник

Уральские рассказы Ц



«Мамин-Сибиряк Д.Н. Повести; Рассказы, Очерки.»: Моск. рабочий; М.:; 1983

Аннотация

Рассказ.

Дмитрий Наркисович Мамин-С
ибиряк
Озорник

I

Спирька сидел у окна своей избушки, смотрел в сторону башкирской деревни
Кульмяковой и думал вслух:
Ц И отчего бы это дыму идти у башкир, а?.. Вот так штука… Не иначе, што где-ни
будь барана скрали, а то и цельную лошадь. Верно!.. Ах, неумытые рыла!
Он заслонил рукой глаза от весеннего горячего солнца и еще раз убедился,
что действительно над Кульмяковой, засевшей под горкой на берегу озера К
арагай-Куль, тоненькою струйкой поднимается синий дымок. В следующий мо
мент Спирька выругался, Ц выругался вообще, в пространство. Ему почему-т
о показалось обидным, что башкиры могут есть, а он должен смотреть, как у н
их дым идет.
Ц Ах, черти немаканые, удумали какую штуку!..
По веснам Спирька испытывал какое-то озлобленное настроение. Им овладев
ала смутная тоска и неопределенное желание выкинуть какую-нибудь такую
штуку, чтобы чертям было тошно. «А ты чувствуй, ежели на то пошло… да. Поним
ай своей башкой, каков есть человек Спирька… да». Мысли Спирьки перекаты
вались в его голове, как тяжелые камни, когда заиграет по косогорам вешня
я полая вода. Озлобленное настроение объяснялось, может быть, тем, что Спи
рька после смерти жены жил бобылем. Он давно разорил все хозяйство, Ц как
ое же хозяйство без бабы? Ц и не принимал весной никакого участия в трудо
вой и радостной суете своей деревни Расстани. Другие пахали и сеяли, бабы
готовили свои огороды, старики налаживали всякую снасть к страде; а Спир
ька сидел в своей избушке и ничего не хотел знать. Из всей скотины у него б
ыла одна гнедая лошадь, происхождение которой терялось во мраке неизвес
тности, Ц другими словами, все были уверены, что она краденая. Лошадь был
а бы совсем хорошая, если б ее кормить, но Спирька к последнему относился с
овершенно равнодушно. Вон башкиры тоже не кормят лошадей, а живут… В свое
оправдание, впрочем, он мог сказать то, что решительно не знал, чем бывал с
ыт сам. Будет день Ц будет хлеб. А без лошади какой же мужик? Это было после
днее воспоминание о хозяйственном существовании, как когда-то жил Спирь
ка женатым и когда у него все было. Не хуже других-прочих жил, а с женой ушло
и все крестьянское хозяйство, и Спирька попал в разряд лишних деревенск
их людей, которых на Руси достаточно. Вот и скучно делалось непутевому че
ловеку, когда занималась весна.
Ц Беспременно башкиры собираются есть, Ц повторял Спирька с нарастав
шим озлоблением. Ц Ну и нар-родец!
Окончательно Спирька был выведен из себя, когда в конце грязной, еще не пр
осохшей улицы показалась Дунька. Он ее узнал сразу еще издали. Некому быт
ь, кроме Дуньки… Вон как выступает, точно корова холмогорская.
Ц Куда бы ей идти утром, Ц соображал вслух Спирька. Ц Гладкая баба, нече
го сказать.
Спирька еще раз выругался, теперь уже по адресу Дуньки.
Ц Ну куда ее черт несет? Ишь как по грязи-то вышлепывает.
А Дунька себе шла и, кажется, не желала ничего знать. По костюму в ней сразу
можно было узнать расейскую бабу-переселенку. Белая рубаха с широко выр
езанным воротом, домашней работы черная юбка, на плечи накинута белая св
итка из домашнего сукна, платок на голове намотан тоже по-расейски, Ц од
ним словом, все по-своему. Красивое женское лицо было полно какого-то под
купающего спокойствия. Ни одного суетливого движения, ни одного лишнего
взгляда.
Ц Куда это тебя понесло, Дунька? Ц окликнул ее Спирька.
Дунька вздрогнула и остановилась. На Спирьку посмотрели чудные, серые, б
ольшие глаза.
Ц А иду… Ц ответила она спокойно.
Ц Да куда идешь-то, глупая?
Ц А телушку искать.
Ц Ужо вот тебя волки задерут в лесу-то.
Ц Пущай дерут.
Дунька говорила певучим расейским говором, растягивая слова.
Ц А ты все отдыхаешь, Спирька? Ц проговорила она, подбирая юбку, чтобы пе
решагнуть через лужу. Ц Замаялся, лежавши на печи…
Ц А тебе какая печаль?
Ц Пожалела тебя… Другие мужики на пашне, а ты дома маешься. Пожалел бы хо
ть подоконник-то, лежебок.
Спирька обругал Дуньку и даже погрозил ей кулаком. Она спокойно пошла да
льше, и Спирька долго следил за ее белыми босыми ногами, месившими грязь.

Ц Тьфу, окаянная душа!.. Ц ругался Спирька. Ц Бить вас некому, бабенок… З
а телушкой пошла?! Тьфу! Я бы тебе показал телушку… Я бы тебя разуважил, гла
дкую!.. Тоже разговаривает… Лежебок! Ну, и буду лежать… Не укажешь. Кто може
т Спирьке препятствовать? Ни в жисть…
В результате этого монолога Спирька схватил подвернувшийся под руку то
пор и швырнул его в угол.
А дым над башкирской деревней продолжал подниматься тоненькой синею ст
руйкой, точно кто курил трубку. Спирька опять занялся вопросом, что это мо
гло значить. Во всяком случае, нужно было идти и обследовать все дело на ме
сте. Спирьке даже начинало казаться, что как будто пахло вкусной маханин
ой. Маханина
Ц вареное лошадиное мясо. (Прим. Д.Н.Мамина-Сибиряка.)
Потихоньку от своих Спирька любил поесть кобылятины с башкирами. Ч
то же, такие же люди, хоть и живут по своему закону. Другой башкир получше б
удет русского, даром что кобылятник.
Ц Нечего делать, надо будет идти… Ц решил наконец Спирька.
Он накинул на одно плечо рваный татарский бешмет и вышел.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2