Наверно, это стоило ему огромного труда. Что ж, ему все удалось. Если бы у него хотя бы губы дрогнули, я бы его убила, честное слово. Он протянул мне руку, но я в ответ выставила ногу из-под подола:
– Господин мой Эйдан, много ли ваших знакомых дам ходили на королевский бал босиком?
– Кажется, ответ мы нашли. Мастер Мервил помог нам, сотворив подлинное чудо. Прошу вас, сядьте.
Я все-таки оперлась на его руку – а то не смогла бы сесть, не запутавшись в проклятых юбках. Он опустился передо мной на пол и поставил мою ногу себе на колено. Сначала я подумала, что у него в руках ожерелье, но потом он обернул вокруг моей щиколотки и большого пальца нитку жемчуга. Петли соединяла узенькая полоска мягкой ткани, проходившая под подошвой. Более изящной сандалии невозможно было и выдумать. В жизни не носила такой роскоши. Узловатые пальцы нипочем не желали застегивать золотой замочек на щиколотке, но он прикусил губу и справился с четвертой попытки.
– Такие сандалии носили во времена моей матери, – объяснил Эйдан, сражаясь со второй застежкой. – Собравшись на бал, она заходила ко мне поцеловать меня на ночь и показывала сандалии. "Разве не глупо? – говорила она. – Мы смеемся над крестьянами за то, что у них дырявые башмаки, а знатные дамы считают хорошим тоном танцевать босиком!"
– Но за них же целый город можно купить! Где ты их раздобыл?
Он застегнул второй замочек и удовлетворенно кивнул.
– Когда мы были в Девонхилле, я нашел кое-какие мамины безделушки. Ну, и прихватил жемчужное ожерелье – я его когда-то привез ей из Эсконии.
– Жемчуга твоей матери! На ноги! Нет, я так не могу! – Я же слышала, каким голосом он про нее говорит…
Он отмахнулся.
– Знаешь, она решила бы, что все это – страшно забавно. Ну, вот и все. – Он поднялся и снова протянул мне руку. В темных глазах сверкнула улыбка, которую он предпочел спрятать. – И она сочла бы за честь, что ты их надела. Как и я.
Мне страшно хотелось сказать какую-нибудь гадость, чтобы развеять чары, которые он наслал на меня этим голосом, этими манерами, этими насмешками… Отхлестать бы его по щекам, напомнить, кто я такая, как я ненавижу таких, как он… Но тут подскочил Мервил с легким черным плащом, подбитым зеленым, а Эйдан побежал наверх – взглянуть на Тарвила. Сенай быстро вернулся и взял меня под руку, чтобы проводить до кареты. Когда он тихонько подсказал мне, как подобрать юбки, я плюнула на землю. Эйдан пожал руку Мервилу и обнял Давина.
– Спасибо, верный мой друг, – сказал он Давину, блестевшему глазами при свете факелов. – Что бы ни случилось – ни о чем не жалей.
– Да благословит тебя Единый, Эйдан Мак-Аллистер. Да исполнятся надежды этого мира.
Мак-Аллистер вскочил в карету и дважды стукнул кулаком в крышу. Мы тронулись. Карету потряхивало на булыжниках. Сенай сидел напротив меня. Он оперся локтем об оконный переплет и положил подбородок на руку.
– Надежды этого мира… Насколько было бы проще, если бы все были так во всем уверены, как ты…
– Речь идет о надеждах трех чокнутых элимов, – фыркнула я.
– Тогда с чего весь мир ополчился против меня и все спят и видят, как бы меня убить?
– А ты так и готов сдаться им тепленьким! Ясно же, что ты просто свихнулся!
Он откинул голову на спинку сиденья, обитую чем-то мягким, и рассмеялся.
– Не понимаю, чего тебе не хватает? Чудный летний вечер, мы превосходно одеты, едем в герцогской карете на день рождения принцессы – это же приключение что надо для женщины, которая обожает приключения!
– Знаешь, я могу назвать тысячу занятий, которые бы предпочла этой поездке. Да почти все на свете.
Карета медленно свернула с улицы. Мимо – туда, откуда мы приехали, – промчались три конника. Даже при неверном свете каретного фонаря я без труда узнала их главного.
– Седрик!
Эйдан снова стукнул кулаком в крышу, и карета замедлила ход и остановилась. Мы едва не стукнулись головами, высунувшись в окно, чтобы поглядеть назад, в сторону лавки Мервила. В ночи полыхали факелы. Слышались крики и гулкие удары в дверь. Из всех окон повысовывались зеваки.
– Надо вернуться, – уронил сенай. Веселье его как рукой сняло.
Он собрался было открыть дверцу кареты, но я успела остановить его, пихнула назад на сиденье и дважды ударила в крышу.
– Спокойно! Мы не оставили у Мервила никаких следов! Если ты объявишься у его дверей, ты ему только навредишь! – Карета тронулась, и я плюхнулась на сиденье против сеная. – Седрику в голову не придет, что я наряжусь в шелковое платье и стану разъезжать в карете сенайского герцога. Где ты, кстати, ее раздобыл?
Он все глядел в окно назад, но я наседала, пока не заставила его ответить.
– Не стоило мне его просить, – поморщился он. – Но иначе на бал не попасть. Я вспомнил одного человека в Аберсвиле – когда-то он сказал, что сделает для меня все что угодно. У него нет родных, так что семьей он не рискует. Оказалось, что он – кучер у герцога Тензиланского. Решил, что я привидение.
– Что же ты такое для него сделал?!
Мак-Аллистер опустил голову.
– На самом деле он мне ничего не был должен. Это я… я перед всеми в долгу. – И надолго и тяжело замолчал. Карета весело катилась по улицам Аберсвиля.
Очень скоро кучер придержал коней, карета поехала медленнее и наконец остановилась. В окошко видны были лишь деревья и огни. Впереди звучали голоса. Патруль. Я нащупала спрятанный за поясом платья кинжал и горько пожалела, что нет меча.
– Попробуем выскочить, пока карету не обыскивают, – зашипела я.
Мак-Аллистер очнулся от грез и похлопал меня по колену.
– Да нет же, нет. Мы на подъездной аллее дворцового парка. Дугал подвезет нас к главному портику и откроет дверцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118