Мы не разговаривали. Она начала шептать слова песни очищения, сметая листья и золу от очага. Я перелил воду в кувшины и оставил рядом с ее платьем. Потом взял ведро, новую рубаху и пошел к водоему. Моясь, я размышлял над тем, станет ли Фиона объяснять происходящее старику или она просто кинет ему в чай каких-нибудь листьев, чтобы он спал, не ведая, что мы берем взаймы его душу. Потом настала пора приступить к более важным вещам.
Я час занимался кьянаром, повторяя медленные знакомые движения, чтобы сосредоточиться и подготовить тело. Потом я выпил воды, надел чистую рубаху, уселся рядом с водоемом и начал песнь Иорета. Когда солнечные лучи прогнали остатки тумана, я уже разорвал все связи с этим миром (что было совсем просто), еще через некоторое время оказался между этим миром и тем, в который направлялся.
Потом, не знаю, через миг, через час или, может быть, через день, ко мне приблизилась фигура в белом платье, она взяла меня за руку и повела в храм. Я встал на колени рядом со спокойно спящим стариком, фигура в белом опустилась на колени с другой стороны от его тела.
– Пришло время, Смотритель, – сказало стоящее напротив меня существо. – Идем со мной, если ты снова выбрал этот путь, полный опасностей, но ведущий к исцелению. – Оно протянуло мне руки. Я коснулся их, и мир исчез.
«Ты найдешь знакомое место, – прозвучал сдержанный голос в моей голове. – В нем твоя жизнь, твоя надежда, оно не исчезнет, пока я не позволю. Даже во мраке хаоса ты найдешь его. Я каждый день буду создавать Ворота и ждать здесь по часу. Ждать, пока ты не вернешься».
Я всмотрелся в серый прямоугольник, висящий в воздухе передо мной. Разрушенная башня на лысом холме. Кол-Диат.
– Я не забуду этого, – произнес я, улыбнувшись. Ответной улыбки не почувствовал.
Тропинка вилась у меня под ногами. Прочная, надежная. Я шагнул через Ворота на знакомую скалу и глубоко вдохнул. Пора. Небо начало вращаться со все возрастающей скоростью, земля трескалась и распадалась у меня под ногами, свет померк. Фиона закрыла за мной Ворота, как я и просил, и я остался один среди хаоса.

ГЛАВА 20


Элементалии, низшие духи, которые обычно не интересуются делами божеств или смертных, увидели, что Вердон разделился на две половины и его смертная часть бросила вызов недоброму богу, жившему в нем. Они восхитились человеческой храбростью и пожалели его. И одели его в солнечный свет, и принесли ему гром и молнии вместо пропавшего меча, омыли дождем его раны, овеяли его свежим ветром и согрели огнем.
– Покорись! – снова заревел бог. – Ты теперь просто смертный; когда твой земной путь окончится, я сделаю все по своей воле. Тебе не на что надеяться. – Но Вердон-человек не сдавался.
Это история Вердона и Валдиса, так она была рассказана первым эззарийцам, когда они пришли в леса.

Я думал, будто знаю, что такое страх. Мне было всего семнадцать, когда я впервые шагнул за Ворота в душу безумной женщины, чтобы встретиться с демоном. Когда я был рабом в Кафарне, то лицом к лицу столкнулся с самым могущественным демоном, который когда-либо существовал. При этом я был уверен, что моей мелидды не хватит даже на то, чтобы прихлопнуть муху. Находясь трое суток в гробу Балтара и позже, в Кол-Диате, мне казалось, что теряю разум. И я заблуждался. Ибо никогда не испытывал настоящего страха, животного, разрушающего душу ужаса. Ни разу до того момента, когда последний твердый клочок земли исчез у меня под ногами и серый свет сменился непроглядной тьмой.
– Айф! – прокричал я. Лишь судорожные колебания грудной клетки позволили понять, что я действительно кричал, потому что голос затерялся в обширной пустоте. Я оглох, мне нечем было улавливать звук. И ослеп, ведь темнота лишена оттенков. Здесь не существовало ничего, что можно потрогать, ничего, что можно почувствовать: ни холода, ни жары, ни движения воздуха, которые могли бы коснуться моей кожи и доказать, что я жив. Я не ощущал ничего, кроме охватившего меня ужаса. Мои внутренности корчились. Руки и ноги дрожали. Я плотно сжал колени и скрестил ладони на груди, не позволяя им улететь от меня, как улетели уже все чувства.
О боги неба и земли, что я наделал? Слишком поздно, чтобы раскрывать крылья. Нужные слова затерялись среди обломков разума. Я знал, что придется падать, несколько раз во время битв с демонами был близок к подобному падению, но почему же я не вызвал заклинание до того, как исчезли Ворота? Последней разумной мыслью было, что это все равно явилось бы напрасной тратой мелидды. Я не мог летать вечно, а если в пустоте встречу что-нибудь, то справлюсь и так. Но если после исчезновения Ворот мне суждено умереть, не стоит с этим затягивать.
«Идиот! Несчастный тупица!»
Я молил богов о помощи, хотя и не мог вспомнить их имена. И старался сдерживать свои кишки, которые бились в предсмертных судорогах. Я мечтал о кусочке твердой земли, хотя этот кусочек мог переломать хребет или размозжить голову. И я продолжал падать, ощущая, как безумие волнами подкатывает к горлу…
Меня спасло ощущение холода на щеках. Лишь мгновенное ощущение в пустоте бездонной ночи. Этот холод заморозил на миг усиливающуюся панику, позволив собраться. «Нет, нет, нет. Ты не должен входить в это царство напуганным ребенком, даже если это царство смерти или демонов. Ты Смотритель Эззарии. Ты готовился к этому всю жизнь. Если те, кто ждет тебя во мраке, твои родичи, ты обязан вести себя достойно».
Достойно. Слишком гордое слово для дрожащего куска напуганной плоти, но я хотя бы не закричал, когда невидимые пальцы начали ощупывать мою одежду и волосы. К этому моменту я (правда, мои внутренности еще не успели это осознать) уже прекратил падение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123