Какое дело демону до лорда Дмитрия… или он просто хотел усилить раздражение принца? Но прежде чем я собрался с духом задать вопрос, одному из рабов наконец удалось поймать руку принца и натянуть на него рубаху. Остальные тут же набросились на него как слепни на быка, и он повернулся ко мне.
– Останься у птицевода и сам дождись ответа, не то его отдадут Фендуляру. Он, разумеется, решит не беспокоить меня пустяками. Но ты пойдешь с письмом прямо ко мне, как только оно придет. Даже если я буду за столом с моим отцом или в постели с женщиной. Понял?
– Да, мой господин. А главный управляющий…
– Главному управляющему будет сказано. А теперь ступай.
Птица не могла вернуться с ответом раньше чем через два дня, но я буквально исполнил приказ принца. Я остался у Льюка, птицевода, в его комнатке, где он держал небольшую стаю. Почтовые птицы были очень дороги, их использовали только для отправки срочных писем. Их было сложно обучить, и только знать Дерзи имела право держать таких птиц. Обычных людей отправляли на виселицу, если у них находили почтовых птиц. Простые горожане беспокоились, даже если на их полях появлялись стаи ворон, они боялись, что их обвинят в незаконной дрессировке птиц.
После нескольких часов пустого, сводящего меня с ума ожидания (ведь теперь во дворце снова был Корелий, а я был так далеко от принца), я предложил Льюку свою помощь по кормлению птиц и уборке их клеток. Он, в свою очередь, познакомил меня со всеми пятьюдесятью птицами, служившими под его началом.
– Нюбба из Загада. Может вернуться туда за пять дней. Она уже сделала сорок шесть перелетов. Сам Император однажды поцеловал ее. А вот мой любимый выводок. Я сам научил их возвращаться сюда, они приносили письма со всей Империи. Ни одна из них не заблудилась. Они всегда садятся на печную трубу, когда прилетают. И я сразу слышу шорох… – Я узнал о почтовых птицах и их роли в жизни Империи гораздо больше, чем собирался.
Как и ожидалось, через два дня, когда солнце шло на закат где-то за снежной завесой, полностью укрывшей город, хлопанье крыльев и шорох дали понять, что вернулся Арелло. Льюк поцеловал упитанного серого гонца и слегка прижал к себе, чтобы отвязать от его ноги кожаную трубочку с письмом.
– Ну, мне пора. Я провел чудесные два дня.
– Приходи, когда захочешь, – ответил Льюк. – Птицам ты нравишься. У тебя добрые руки.
Я побежал через двор, который был уже не просто одним сплошным сугробом по колено, теперь там было полно покрытых настом ям, забитых ледяной крошкой.
– Где мне найти принца? – Обратился я к Борешу, который давал указания целому полку рабов и слуг, вытянувшихся перед ним. – У меня для него письмо, которое он ждет.
– Отдай его мне. Я прослежу за его доставкой. А тебя лично ждет трехдневная норма работы.
– Мастер Бореш, принц приказал мне самому принести письмо. Прийти к нему сразу, не зависимо от того, где он и с кем, в любое время суток. Разве мы ослушаемся его приказа?
Разумеется, помощник управляющего не посмел ослушаться приказа принца, равно как и еще дюжина управляющих, слышавших наш разговор. Бореш сквозь зубы сообщил мне, что принц ждет начала вечерних увеселений в бальной зале. Мне пришлось выдержать еще пять поединков со слугами Фендуляра, прежде чем я добрался до винтовой лестницы в галерею, ведущую в задернутую занавесом ложу, откуда императорское семейство и несколько избранных гостей наблюдали за происходящим в зале.
Пока я шел по галерее, я сумел кое-что разглядеть в бальной зале. Половина ее была заставлена золочеными обтянутыми бархатом креслами, половина оставлена свободной для танцев. Пестрая раззолоченная толпа гостей любовалась разноцветными фейерверками. Но у меня не было времени задержаться и понаблюдать за ними. До меня доносились звуки странной музыки, арфы играли полные диссонансов мелодии, от которых у меня сжимались челюсти, огни фейерверков, казалось, аккомпанировали им. Время от времени до меня доносились аплодисменты и восторженные крики толпы.
Чем ближе я подходил, тем неувереннее себя чувствовал. Я не мог ничего поделать с холодом, ползущим вверх по моему позвоночнику. Возможно, дело было в музыке. Она обволакивала меня и шла за мной по пятам, она лишила сил мои руки и ноги и затуманила зрение, пока я ждал разрешения принца войти.
Я убеждал себя, что это из-за близости Императора. Одно движение пальца этого человека могло отправить любого на костер или возвести его на вершины славы и богатства. Слово Айвона могло разрушить королевство, могло умертвить тысячи людей, превратить в пустыню цветущие земли…
…покрытая зеленой травой земля… густые луга, дубовые рощи, ясени и сосны, звонкие прохладные ручьи, земля душистого ветра и нежных звездных ночей… Свет звезд над хороводом белых мраморных колонн был достаточно ярок, чтобы освещать ведущую к колоннам лесную тропу. Почему зов всегда приходил по ночам? Именно ночью, по освещенным луной дорожкам, надо было идти на встречу с друзьями, собиравшимися у ярких костров. Принимать участие в долгих разговорах о вселенной, которые казались лишенными смысла при свете дня. Класть руки на плечи товарищей и двигаться в такт музыке, которая разносилась между деревьями подобно клубам дыма… замысловатая мелодия… всегда желанная. Но в ту ночь я пошел прочь от товарищей и костров, оставив их в круге белых колонн. Исанна отправляла меня на битву…
Вердон! Что я делаю? Я в отчаянии посмотрел на свою дрожащую руку. Нет, еще рано. Я прогнал видение… отправил его в небытие… и стал ждать возвращения стражника.
– Он сам выйдет. Надеюсь, ты действительно принес то, что он хочет получить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137