– Это единственный раб, купленный сегодня. Лорд Вейни сказал… – Подручный кузнеца, который привел меня сюда из кузни, едва не проглотил язык от страха, когда Дурган раскрыл рот.
– Дьяволы! – заревел он. – Вейни! Кузнец клеймит домашнего раба принца по приказу болвана, который не может справить нужды не обмочив штанов! – Надсмотрщик был готов рвать на себе волосы. – Передай своему хозяину, кузнецу, он не смеет, не смеет никогда клеймить рабов, если только это не личный приказ принца или мой собственный приказ. Мне было велено вымыть этого раба и послать прислуживать за ужином. А теперь, посмотрите-ка на него!
Должно быть, вид у меня был не из лучших. Меня в очередной раз вывернуло.
– Но хозяин, по крайней мере, был аккуратен, – промямлил мальчишка, пятясь к двери. – Он ведь не сильно его попортил, правда?
– На твоем месте я не рассчитывал бы, что долго протяну после своего четырнадцатилетия. Убирайся. У меня работа.
Полчаса спустя я карабкался по черной лестнице дворца с чудовищно тяжелым подносом, на котором покоилось блюдо очищенных фруктов, посыпанные корицей печенья, круг вонючего азахского сыра и чайник горячего назрила, дерзийского чая, от которого пахло, как от горелой соломы. Каждые несколько шагов я вынужден был делать остановку, пытаясь разогнать туман в голове, успокоить желудок и как-то преодолеть жгучую боль в щеке.
На мне была простая белая туника без рукавов, спадавшая до колен: принц ненавидел вид открытых ран и кровоточащих шрамов. Обычно в Дерзийской империи рабов мужского пола одевали в фензеи, короткие свободные штаны, без всякой рубахи. Это было традицией пустыни, малоприятной для всех тех, кого обратили в рабство в северных горных частях страны. Туника была не намного теплее, но все-таки прикрывала больше.
Как это ни странно, но основной проблемой для Дургана стали мои волосы. Бороды у меня не было, у эззарийцев, как и у многих других народов, борода просто не растет. Но, в отличие от большинства рабов Империи, у меня были длинные волосы, отпущенные по приказу дочери барона. Дурган хотел состричь их, но побоялся, что тогда след ожога и кровоподтеки, оставленные железным брусом Вейни станут еще заметнее. Так что он завязал мне волосы сбоку (но, разумеется, не собрал в косу – только благородные воины заплетали сбоку косу), в надежде, что так он сможет скрыть следы дурости Вейни. Он наложил мне мазь на ожог, что вовсе не было признаком сочувствия. Надсмотрщик просто мечтал дожить до следующего утра.
– А, ужин! – воскликнул принц, когда я прошел через украшенные золотыми листьями двери в пышную гостиную.
Я поклонился, неловко из-за подноса в руках, и мысленно поздравил себя с тем, что мне удалось выпрямиться, а не растянуться во весь рост. В комнате было несколько человек. Трое мужчин и две женщины сидели на подушках вокруг низенького столика, увлеченные игрой в ульяты, азартной дерзийской игрой, в которой использовались раскрашенные камешки и деревянные колышки, а также проливалось немало крови. Не глядя ни на кого, я поставил поднос на другой низкий столик, вокруг которого были разложены синие и красные шелковые подушки. Надсмотрщик особенно настаивал на том, чтобы я не глазел по сторонам. Я понятия не имел, является ли это требованием дворцового этикета или всего лишь способом скрыть сочащуюся раздутую язву на моей щеке.
– Слушайте все. У меня новый раб, эззариец, который умеет читать!
– Не может быть, – традиционно заохали гости.
– Я слышал, что этого не бывает. Может, в нем течет королевская кровь!
– Маг из варваров! Ни разу их не видела. Вы потом не одолжите его мне? – раздался низкий женский голос.
– Ах, Тарина, к чему этот вопрос? Ну что хорошего в этом тощем парне с его черными волосами и черными глазами?
– Хоть с вами никто не сравнится, мой господин, но и он выглядит недурно. А если и физиономия у него не противная, я бы не отказалась… когда он вам наскучит, как это обычно бывает. Разве Лидия позволит вам заниматься всякой ерундой, когда вы женитесь?
– И после таких слов вы надеетесь, что я одолжу вам раба? Ну, нет, только не тому, кто напоминает мне об этой волчице со змеиным языком. Вам я могу предложить только ужин, раба вы точно не получите.
Мне совсем не нравилось служить причиной этой перепалки. Снова оказаться в непосредственной близости от дочери барона было опаснее, чем прислуживать воину на поле боя. Я поклонился и забормотал:
– Если я больше не нужен…
– Говори четко, – перебил принц. – Как ты читаешь, если и говорить-то нормально не можешь? Что значит, не нужен? Мы же должны показать Тарине, что она потеряла. – Прежде чем я успел испугаться, его рука вздернула вверх мой подбородок. От резкого движения на меня снова напал приступ тошноты, я с трудом овладел собой под пристальным взором янтарных глаз принца Александра.
– Дургана сюда!
Металлические нотки в голосе принца вызвали движение и суету. Я замер, зажатый железной рукой под моим подбородком, боясь, что меня снова стошнит от этого неудобного положения и дурманящих ароматов восточных духов, корицы, отвратительного запаха чая и от вони полуразложившегося козьего сыра, столь ценимого в Империи.

Отчет Дургана о послеобеденных событиях был несколько невнятен. Должно быть, из-за ковра, к которому он прижимался подбородком. То, что он пал ниц, возможно, было несколько чересчур в данной ситуации, но речь шла о его жизни. Выслушав историю целиком, принц ослабил хватку и отодвинул меня в сторону. Я, как полагалось, упал на колени и скрестил руки на груди, умоляя желудок вернуться на свое привычное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137