Автор публикации предлагал называть лидера коммунистов Зюгашвили, Югославию - Зюгославией и впредь пользоваться приветствием - зюг хайль!
Оперуполномоченный Николаев был двойным тезкой руководителю КПРФ, звали его Геннадий Андреевич, и с подачи шутников в управе его стали звать Товарищ Зю. Когда Зю вырос в дверях, Людмила Грязнова уже окончила приводить себя в порядок после затянувшейся вечеринки, плавно перешедшей в бурную ночь с бывшим мужем.
Еще не разобравшись как следует в напряженном лице сотрудника и, собственно, в причине его появления в доме Олега, она вскинула руку в нацистском приветствии:
- Зюг Хайль!
- Хайль Зюг! - скорее по привычке немедленно отозвался Николаев. - Готова встретить хорошую новость?
- Ну?.. - Людмила застыла с выражением лица, на котором губы так и остались вытянутыми, словно она затянула гласную своего короткого вопроса.
- Собирайся. Шефа угрохали.
- Полякова, что ли? - И без задержки крикнула, повернув голову в сторону спальни: - Олег! Иди сюда!
Люда вела себя так, будто ждала этой новости с минуты на минуту, поймала себя на мысли, что ничуть не удивлена, что слово «угрохали» могло иметь другое значение, что наконец Зю мог и подшутить.
Из спальни появился помятый, с розовыми следами от складок подушки на лице Олег. Морщась и тряся затекшей рукой, он перевел взгляд с неожиданного гостя на Людмилу, ожидая объяснений.
- Полякова грохнули, - боясь ошибиться в переводе и чтобы не исказить оригинальное сообщение Николаева, сказала Грязнова.
- Кто? - спросил Олег.
- Проснись! - не выдержал Николаев. И к Людмиле: - Ты тоже просыпайся! И вперед, за мной.
- Погоди, Гена, - сбрасывая остатки сна, Олег тряхнул головой. - Я не понял, его что, убили?!
- Тремя выстрелами в голову - это со слов дежурного, сам я не видел. Тебя включили в состав следственной группы, - сообщил он Грязновой, - так что собирайся. Опера уже там ковыряются, следаки из прокуратуры наехали... - От двери Николаев глянул на Олега: - Диму Валеева тоже замочили... Если хочешь, поехали с нами.
Скачков кивнул. Задрожавшей вдруг рукой провел по влажному лбу.
- Так ты едешь или нет? - нетерпеливо переспросил Геннадий.
- Да, ждите меня на улице, я скоро.
Олег осторожно, как в клетку с тигром, вошел в комнату Шерстнева.
Старик встретил его полунасмешливым взглядом, в котором, однако, при желании можно было различить тревогу.
Он молчал. Как и вчера. Но вчера его молчание было пустым, а сейчас приобрело вес. Вчера старый, никчемный и болтливый маразматик, сегодня он предстал во всей своей красе, в глазах Олега став чуть ли не всемогущим. Скорее всего такие сравнения были следствием, собственно, кульминации момента, они уйдут и забудутся, но что-то от благоговейного трепета перед стариком все же останется. Во всем этом было что-то неуловимо театрализованное, словно Шерстнев строго следовал заранее написанному сценарию, не отступая ни на йоту. И это другой сценарий, не тот, где главную роль отвели Радзянскому и его дочери, а написанный совсем недавно и по инициативе Олега, даже по его заказу, что удивляло и буквально повергало в шок. Сценарий, где первые слова принадлежали Олегу: «Василий Ефимович, вы к нам по делу или отдохнуть?» И где-то в середине короткий, но всеобъемлющий вопрос старика: «Почему ты сдаешь мне Полякова?»
Сдаешь. Мне.
И вот, пожалуйста, окончание. Хеппи-энд.
И Олегу захотелось под «крышу» старика, сдержавшего слово, которого, в сущности, тот и не давал, предпочитая то красноречиво отмалчиваться, то виртуозно говорить загадками и мастерски уходить от ответа. Мысленно согласился под крыло Шерстнева только при одном условии: если на смену старику не придет другой старик. Так до конца дней своих можно переходить из рук в руки. Потом, так и не услышав ни слова, согласился на последний вариант, при котором Шерстнев в ближайшие часы должен отдать богу душу.
Василий Ефимович молчал, без труда читая мысли Скачкова, который вскоре нарушил торжественное молчание.
- Слышали новость, Василий Ефимович?
- Это для тебя новость. На досуге подумай над тем, что и ты мог оказаться с дыркой в голове. Впрочем, не переусердствуй: воздух Черноморского побережья насыщен не только кислородом, в нем полно свинца. Ступай. Потом поделишься впечатлениями.
* * *
Трупы Полякова и Валеева пока не трогали. Олег приподнял окровавленную простыню, разглядывая развороченную пулями голову шефа - с осколками кости, сгустками крови и тошнотворной слизью мозгов, похожих на омерзительных белесых пиявок, намертво присосавшихся к глубоким ранам.
Глянув на покойника, Николаев спросил:
- Что скажешь, Олег?
Скачков пожал плечами и опустил простыню.
- По-моему, у шефа с головой не все в порядке.
- Пошутил? - рядом как из-под земли вырос заместитель Полякова майор Князев - тридцатипятилетний вспыльчивый тип высокого роста, одетый в форменную милицейскую рубашку и брюки. Вместе с прокурором, судмедэкспертом и парой оперативников он осматривал труп Валеева, находящийся по ту сторону кустов и пятнадцатью метрами ниже.
- Да уж какие там шутки, товарищ майор.
- Ну хватит валять дурака! - Князев перевел гневный взгляд на кинолога с собакой.
И тот не понял, на кого вдруг осерчал начальник. На него не за что. На собаку? Так ведь к этому часу стало известно, что преступник скрылся на «Мерседесе» Полякова.
- Ну?.. - Князев поторопил кинолога.
- Все облазили, товарищ майор. Ничего.
- Все - и ничего. Здорово!
Первой не выдержала Грязнова и затряслась от беззвучного смеха.
- Простыни еще не остыли, а ты веселишься, - укоризненно сказал Николаев.
- Так, вы оба, - Князев указал на Людмилу и на Зю, - опросить обслуживающий персонал кафе - это раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109