- Ну, говори, что тебе известно обо мне.
«А старикашка с гонором», - довольно улыбнулся Олег. Улыбнулся оттого, что оба сразу поняли друг друга и перешли на открытый обмен данными.
- Известно достаточно, - ответил Олег, - например, то, что Борис Левин не до конца посвящен в ваши планы. Хачиров велел мне держать язык за зубами, если разговор с Левиным коснется Араба.
- А сейчас кто тебя дернул за язык?
- Девушка, дочь Радзянского. Может, вы не в курсе, Василий Ефимович, но вчера, например, по приказу Полякова я пристегнул ее наручниками к спинке кровати, и Вадик изнасиловал ее.
Шерстнев подался вперед.
- Он что сделал?!
- Изнасиловал, - спокойно повторил Олег. - А чему вы так удивляетесь? Вы думаете, проститутку нельзя изнасиловать? Насилуют даже бабушек вашего возраста.
Шерстнев пропустил намек на оскорбление в свой адрес, ненадолго задумавшись. Сухими пальцами он теребил пуговицу на рубашке и смотрел прямо перед собой, не замечая, казалось, водителя, к этому времени полуобернувшегося к нему со своего места. Смотрел и не замечал стройных рядов пальмовых деревьев, протянувшихся по обе стороны дороги, свечи кипарисов, видневшихся в просвете пальм, машин, проносящихся мимо с огромной скоростью. Он думал о том, что его, Василия Ефимовича Шерстнева, грубо проигнорировали и никто его не боится.
Похоже, власть его заканчивалась. Полякова он почти не знал, а при первой встрече посчитал, что мозгов у того с гулькин хрен. Тогда, выходит, Вадим на одном инстинкте сумел разобраться, что перед ним не старый авторитет, а куча догнивающего дерьма, способного, однако, помочь на определенном этапе. Иначе как объяснить его поведение? Если только этот парень не врет. Хотя зачем ему врать?
- Ты говоришь правду? - на всякий случай спросил Шерстнев.
- Да мне плевать, верите вы мне или нет, - пожал плечами Олег, не подозревая, что тот, на чью помощь он рассчитывал, прикидывает, ехать ли ему дальше или попросить развернуться и отвезти обратно в аэропорт, больше думает о собственной безопасности, о том, что трудно удержать авторитет, который, кроме солидного стажа и собственной репутации, абсолютно ничем не подкреплен. Он оказался тараканом, тараканищем, которого до поры до времени все боялись; но вот прилетел воробей, клюнул - и нет великана. Поляков и был похож на воробья - маленький, серый, невзрачный. Именно от него можно было ожидать неприятностей. И ничего не было удивительного в том, что мысли Шерстнева совпали с мыслями Радзянского, который довольно четко определил, что из всей этой компании самым опасным является Поляков. А вот до Шерстнева, обремененного собственным авторитетом, этот факт дошел слишком поздно.
Он знал ответ на вопрос, но все же задал его:
- Поляков сказал девушке, что Лев ее отец?
- Угадайте с двух раз.
- Так... А что еще говорил этот мерзавец? Этот ублюдок что ей говорил? Не ей, а вообще.
- Да много чего. - «Сдавать, так по всем параграфам», - все еще не теряя надежды выпутаться и обезопасить себя от Полякова, решил Олег. - Во-первых, Вадим пригрозил Арабу отдать девушку в обработку сифилитикам, завести на нее уголовное дело. В общем, в таком вот духе.
Шерстнев не верил своим ушам. Ведь он запретил Полякову вступать в контакт с Радзянским, поскольку факторов давления на Льва было предостаточно, с этим справился бы один Хачиров. А они...
- ...мать их, устроили цирк! - в продолжение мысли зло выругался старик. - Когда это было?
- Что? - не понял Олег.
- Когда Поляков угрожал Радзянскому?
- Когда Араб приехал из командировки и докладывал Хачирову. В тот же день Руслан и раскрыл перед ним все карты. А во время разговора Полякова, Араба и Хачирова я стоял позади Радзянского и слышал каждое слово.
- А ну-ка расскажи подробней, - потребовал Шерстнев; и по мере того как углублялся в детали Олег, все больше представлял себе дальнейшие действия Радзянского. И на душе у него становилось спокойней, потому что поможет ему не кто иной, как Левушка Радзянский. А сам Шерстнев в очередной раз докажет Руслану Хачирову, что головы у них набиты дерьмом, что они не способны додуматься до чего-нибудь полезного. Без Шерстнева, то бишь без головы, они - задницы. Даже больше: они трупы. И только Василий Ефимович в состоянии предотвратить еще одну трагедию. Пусть Руслан не уповает на надежную охрану, крепкие стены и цепных собак - Араб убьет его. Но прежде устранит Полякова, поскольку угрозы из уст начальника милиции прозвучали недвусмысленно. И ответ Араба будет только один. Его не зря назвали планировщиком, он уйдет от любой опеки, сколько людей ни приставляй к нему, он останется также и вне подозрений. Поляков усложнил ему задачу, но невольно расширил фронт действий, а где больше простора, там больше комбинаций. Сейчас бесполезно гадать, каким образом Лев Радзянский собирается устранить Полякова, время и обстоятельства обязательно наведут его на определенную мысль.
Василий Ефимович достаточно знал своего ученика, чтобы встать на его место и с высокой точностью представить его настроение, ход мыслей, что он и сделал, не забыв похвалить себя старой истиной: «Умные люди приходят к одинаковым мыслям».
Он мог предупредить Полякова о смертельной опасности, нависшей над ним. Однако в этом случае все, что пришло на ум старому чекисту чуть ранее, потеряло бы свою силу.
Жизнь снова возвращалась к старику, лицо посвежело, глаза ожили, губы тронула легкая улыбка. И она не ускользнула от Олега. Он молча, кивком, словно они с Шерстневым были старинными приятелями, спросил: «Ну, чего ты там надумал, старина?»
- Так, - Шерстнев приободрялся на глазах, - я все понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109