— У тебя возбужденный вид, — серьезно сообщила целительница, оглядывая гостя. — А в легких набухают почки.
Журналист попытался улыбнуться.
— Что у меня набухает в легких? Почки?
Белла, улыбнувшись, подтвердила. Мельник изобразил на лице недоверие.
— Шутишь~ Ни разу не слышал, чтобы почки находились в легких.
— Ты стал тяжелым на подъем человеком, Паша.
— Ты это серьезно?
— Абсолютно. Где твоя легкость мышления и тонкое чувство юмора, которыми сквозят твои репортажи? Проснись, твой главный пик еще не покорен.
— О каком пике ты говоришь? — иронично полюбопытствовал Мельник.
— Ладно, не будем об этом, — вздохнула она. — О покорении своего пика ты сам мне расскажешь. А под почками я подразумевала обыкновенное весеннее цветение. На улице весна, и ты набухаешь так же, как ветка дерева, — во всяком случае, я так вижу, — ты цветешь, и я делаю вывод, что сегодня ты встретил красивую женщину. Попробуй опровергнуть мои слова.
— Не собираюсь этого делать, — ответил журналист, успокоившись. — Ты права~ Между прочим, я сам сегодня выступал в роли ясновидца.
— И как прошел твой дебют?
— Не на «ура». Меня обозвали хвастуном.
— Она правильно сделала, — резюмировала Белла, акцентируя первое слово.
Мельник подтвердил ее догадку, кивая головой.
— Вы, кстати, с ней чем-то похожи, — сказал он. — Наверное, манерой разговаривать.
— Я наперед знаю, что ты хочешь мне сказать. Для меня ты не мужчина — в биологическом смысле. Ты — объект. На тебе горят габаритные огни, тебя вовремя обходят и объезжают, и это на пользу не только тебе. Сеанс окончен, — подытожила целительница. — Думаю, что сумела вылечить тебя. Подбросишь меня до дома?
— Как насчет чашки кофе?
— Кофе пьют по утрам.
— Я это и имел в виду.
— Ты хам, Паша. Но я тебя прощаю. Так подбросишь?
— В обмен на небольшую консультацию.
— Согласна. Подожди меня, я переоденусь.
Направляясь от центра к южной окраине города, где Белла Азарова отстроила себе двухэтажный коттедж, Павел повел разговор об Алберте Ли.
— Алберт Ли? — переспросила она. — Несколько раз слышала, пару раз видела. В наш город приехал из Москвы. Имеет свою практику.
— Он сильный экстрасенс?
— В отличие от некоторых я не имею привычки сравнивать людей, близких моей профессии.
— Почему? — Мельник на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Беллу.
— Смотри на дорогу, — попросила она и ответила на его вопрос: — Потому что первый шаг пойдет от меня же самой. Я либо преувеличу свой талант, преуменьшив чей-то, либо наоборот. Понимаешь? Это скорее твое дело — наблюдать, изучать, сравнивать.
— Так ты не знаешь методов работы Ли?
— Гипноз, иглоукалывание. Но в основном мануальная терапия: банки, массаж.
— Но его методы лечения эффективны или нет?
— Не знаю.
Мельник покачал головой.
— Но хоть что-то о нем говорят в ваших кругах?
— Мой круг — это я и мои пациенты.
— В таком случае откуда ты вообще узнала о Ли?
— От пациентов.
— И что они говорили?
— Не помню.
— Как насчет утреннего кофе?
— Перебьешься.
Возле дома Белла дала Мельнику адрес хиропрактора Зиновия Шмеля. Зиновий Шмель — 49 лет, ниже среднего роста, с бычьей шеей и могучими руками гориллы. Он долго и тяжело дышал, выслушав вопрос журналиста. Сам Павел объяснил свой утренний визит так: он пишет статью о всех ведущих экстрасенсах и целителях города. В статье он отразит~
Шмель плохо слушал, долгим взглядом он окидывал жилистую фигуру репортера, думая, почему тот пришел не с жалобой на позвоночник. Он бы скрутил сейчас посетителя, перебрал могучими руками все позвонки — и вылечил, заработав при этом денег. Пусть даже журналист здоровый!
Как и Белла, Шмель повторил за Павлом вопрос:
— Алберт Ли? Целитель? А кто же я, по-вашему?
Репортер пожал плечами.
— Я понимаю вас, — отозвался Шмель. — Вот из-за таких «целителей» и меркнут имена настоящих кудесников медицины. Вы спросили меня, кто такой Ли. Я вам отвечу так: много еще на свете проходимцев, прикрывающихся какими-то там разработками и учеными степенями. Вы думаете, что Зиновий Шмель не наводил о нем справок? Напрасно. Конечно же, личность Ли ничтожна, чтобы загородить свет, идущий от настоящих целителей. Но — подрывается вера и авторитет. Это печально. Я наводил о нем справки, — гордо повторил хиропрактор. — У меня огромные связи в управлении госбезопасности. Кое-кому там было жарко от моих рук! Я многих поставил на ноги.
Довольно бесцеремонно отослав в коридор вошедшего в кабинет пациента, Шмель продолжил:
— С одной стороны, хорошо, что Ли вообще существует, в своей статье вы сможете отделить белое от черного, провести резкую черту, за которой останется эта бездарность, о которой вы собираетесь писать. — Шмель ненадолго задумался. — Давайте сделаем вот что. Сейчас я проведу лечебный сеанс, и вы сможете воочию убедиться, кто и что Зиновий Шмель. После этого вы не захотите встречаться ни с одним целителем. Войдите! — громко крикнул он, повернув голову к двери.
Лет 50 мужчина, раздевшийся до пояса и снявший ботинки, был немедленно распластан на холодной кушетке. Он жаловался на поясничные боли.
— Болит вот здесь. — Он непостижимо вывернул руку, показывая область спины повыше копчика.
— Я вижу, — резко осадил его Шмель. — Болит у вас там, я знаю, но причина гораздо выше. Вот здесь.
Он внимательно разглядел позвоночник больного и надавил большим пальцем в середину спины. Пациент взвыл.
— Скоро я поставлю вас на ноги, — пообещал хиропрактор и вызвал ассистента — высокого и могучего парня.
Тот, не говоря ни слова, согнул больному ногу в колене и до хруста в суставах принялся выворачивать пальцы на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17