Безусловно, ни о каком гипнозе речь идти не могла. Он перевел дух, когда вслед за мэром помещение покинул и телохранитель.
Да, в кабинете происходило что-то интересное.
Вообще, с подобной ситуацией Мельник сталкивался впервые, хотя были дела сложнее. Впрочем, еще никогда он не видел, чтобы подобная публика неофициальным образом собиралась в одном месте. И у каждого свое время, свое «окно». Но — все они прекрасно осведомлены друг о друге. Начальник милиции назвал два имени — судьи Анатолия Третьякова и мэра Аничкова. «Тебя кто порекомендовал?» — спросил Березин. К Алберту Ли попадают только по рекомендации. А кого может порекомендовать тот же мэр Борис Аничков — не своего же охранника! И еще интересным был тот факт, что многие из них в годах: мэру шестьдесят, начальник милиции на два года старше. Но больными — в прямом смысле этого слова — их назвать было нельзя. Судья Третьяков и прокурор Безруков, к примеру, были намного младше мэра, но об их недугах знали многие. Тем не менее Виктор Березин удивился, когда столкнулся с Мельником возле кабинета Алберта Ли: «Тебя-то как в нашу компанию занесло? Тебе ведь и сорока нет».
«Среди них я не видел ни одной женщины, — продолжил размышления журналист, — Может, они лечатся от импотенции? Уже тепло, многое встает на свои места».
Что еще может быть? — спрашивал он себя, но первоначальное предположение было настолько логичным и всеобъясняющим, что мысли прочно заклинило. Он решил перейти собственно к аспирину — конечно, это условное название. Полковник сказал, что испытывает необыкновенный подъем сил. Недвусмысленное, надо сказать, признание. Но ведь тут даже скандального репортажа не получится, только пошлый анекдот: смеяться никто не будет, а на рассказчика будут смотреть снисходительно. Ну и что, лечатся от импотенции солидные люди как бы нетрадиционным методом. Это их право, и никому не позволено влезать в их личную жизнь. Тем более что все газеты пестрят объявлениями: лечу от полового бессилия, лечу от бесплодия, Центр такой-то медицины приглашает~ Да, по-моему, я зря дал обещание Мячееву.
Можно было возвращаться в редакцию и приниматься за настоящую работу, но Мельник все же решил выяснить метод лечения доктора Ли, нет ли в нем чего-нибудь необычного.
Да еще это слово «аспирин» — оно не давало покоя журналисту. Он слышал его и говорил сам тысячи раз, оно перестало вызывать какие-либо ассоциации: температура — выпей аспирин, насморк — прими аспирин, тяжело после вчерашнего вечера — выпей и прими душ, — но мог дать голову на отсечение, что раз или два он слышал его в более странной ситуации, нежели тогда, когда оно прозвучало из уст начальника милиции. Тогда оно прошло незамеченным, но, после того как Березин спросил его о самочувствии после аспирина, то старое — незамеченное раньше — стало ворочаться и потихоньку вылезать на поверхность.
Мельник понимал, что насильно вспомнить ему не удастся, знание придет само — неожиданно и вдруг.
Он больше часа вел наблюдение из машины, прослушал две кассеты классической музыки, пытаясь отвлечься, чтобы это вдруг обрушилось неожиданно.
В начале шестого Мельник поехал в типографию «Альфа-Графикс». «Восьмерки» цвета рубин еще не было, Ирина еще не ушла домой. Павел как был в перевоплощенном виде и темных очках, так и предстал перед ней. Ирина вздрогнула и с минуту неподвижно смотрела на него.
— Павел~ — прошептала она. — Как ты меня напугал! В первые секунды мне показалось, что это Илья: стоит и — смотрит.
— Нет, все-таки, это я. Я поменял имидж.
— Напрасно. Тебе следовало посоветоваться со мной.
— Сожалею — решение пришло внезапно. К тому же я мог и не внять твоим советам.
— Да, сейчас ты не похож на конформиста, который со всем соглашается: «Естественно, вы правы» — но глазки у тебя косят. Ты хитрый лопоухий заяц, Паша. Следишь? — Ирина постучала туфлей по полу.
— Ага, — подтвердил Мельник. — У меня к тебе просьба.
— Опять? А где цветы?
— Ты не заказывала.
— Хорошо. Что это за просьба?
— Хочу на завтрашний день поменяться с тобой машинами. Обмен, правда, не совсем равный. Я дам тебе нашу «Ниву», ты мне — «Вольво». За оформление доверенностей плачу я.
— Ты забыл сказать волшебные слова, — насмешливо произнесла женщина.
— О, да, конечно! Ира, пожалуйста~
— Не то. Ты забыл сказать «Дай ключи».
Елена Козина приоткрыла дверь приемной и на всякий случай посмотрела — на месте ли табличка.
На месте.
ЧАСТНОЕ СЫСКНОЕ БЮРО А.ХЛОПКОВА.
Секретарша сыскного агентства оглядела длинный коридор. Пусто. Только возле офиса компании со странным названием «ДЭПП И ДЖУН» сидят два человека, из дверей нотариальной конторы Владимира Першикова вышла молодая пара, в руках какие-то бумаги.
Работают люди, подумала Козина, завидуя нотариусу и даже его секретарю-машинистке Светлане Турчиной, а так же владельцу фирмы «ДЭПП и ДЖУН» носатому Борису Шахматову. И вообще всему девятнадцатому этажу — последнему в административном здании Индустриального района, который кое-кто называл Пентхаузом. Администрация города сдавала в аренду больше половины помещений этого высотного здания на улице Космонавтов, самые дешевые — на первом и последнем этажах.
Видно, вскоре придется съезжать отсюда, продолжила размышления Козина. Цены за аренду помещения непомерно высоки, растут с каждым днем, а бюро занимает непозволительно большую площадь — вместе с приемной двадцать восемь квадратных метров. А штату сыскного бюро, с такой работой, как сейчас, за глаза хватит и трех. Даже еще место останется для портфеля шефа.
А.Хлопков постоянно торчит у себя в кабинете и, подобно пауку, полусонно выжидает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17