Почти сразу в трубке раздался сочный баритон:
– Да.
– Здорово, подонок! – услышал Курлычкин. – Не боишься, что тебя подслушивает секретарша?
– А ты не боишься? – Хозяин кабинета заиграл желваками. Ему захотелось взять в руки гранатомет и одним прикосновением к "спусковому крючку решить проблему под названием «судья из Октябрьского народного суда».
– Я? – спросила Валентина и рассмеялась. – Мне бояться нечего.
– Где Максим?
– В надежном месте твое сокровище.
– Что ты хочешь?
– Аудиенции.
– Чего? – Курлычкин не верил своим ушам: неужели эта Фемида решится на встречу? Так... что она еще задумала? Судя по всему, у нее солидная карта, она играет уверенно – причем уже давно, а сейчас, по-видимому, настал черед крупного козыря. И не дай бог, если он у нее в рукаве.
– Что, незнакомое слово? – осведомилась судья, слушая тишину в трубке. – Выскажусь проще: разговор тет-а-тет. Тоже непонятно? Тогда последняя попытка: я забиваю «стрелку». Алло, подонок! Ты меня слышишь?
Курлычкин пропустил оскорбление мимо ушей.
– Я согласен на встречу. Куда мне подъехать?
– Все-таки ты ничего не понял... Это я прошу у тебя аудиенции, кретин, а не ты у меня. Я – понимаешь? Скажи девочке на связи, чтобы сварила кофе. И пусть поторопится – я уже иду.
Прошла всего минута, одна коротенькая минута, Курлычкин не успел собраться с мыслями и отдать соответствующие распоряжения, а охранник второго этажа уже докладывал по сотовому, что к нему пришла женщина – имени своего не называет, но утверждает, что ей назначено.
– Пропусти ее, – распорядился Станислав Сергеевич.
Он все еще думал: сейчас откроется дверь, и в комнату войдет женщина, которой он действительно назначил встречу, но забыл об этом. Однако в кабинет, любезно улыбнувшись секретарю, вошла именно Ширяева: существенно изменившаяся, с повелительным и в то же время ироничным взглядом, в элегантном платье и модных босоножках на высоком каблуке; тонкий кожаный поясок на талии гармонировал с сумочкой-кейсом.
Это была та самая строптивая судья и в то же время не вполне она.
Ширяева непринужденно села на офисный стул, открыла сумку и выложила на стол видеокассету.
– Это либо пролог к нашему разговору, либо эпилог – решать тебе.
– Ты забыла добавить – подонок. Или ты только по телефону храбрая?
– Да нет, мразь, я уже ничего не боюсь. Ты просмотри кассету, времени остается все меньше и меньше. Правда, в ней нет ничего особенного, просто очередное доказательство, что твой сын пока еще жив.
– Сейчас я попробую угадать, – на американский манер выразился Курлычкин. – Ты предложишь на выбор два варианта...
– Почему два? – возразила Ширяева. – Я предоставлю тебе три варианта. Первый: ты получаешь свое сокровище живым и невредимым. Второй: у тебя появится возможность похоронить сына в открытом гробу. И третий – в закрытом. Я приобрела в магазине крупную партию кухонных универсальных терок – затупится одна, мой человек воспользуется следующей. И приступит он к делу ровно через два часа. Это очень жестокий человек, я заплатила ему крупную сумму. И будь уверен, он отработает все до последней копейки.
Чуть помедлив, Курлычкин вставил кассету в деку магнитофона и включил воспроизведение. После показательного выступления толстого маляра в упражнениях со скакалкой он не надеялся получить очередной видеосюжет, но ошибся.
– Ты блефуешь, – наконец сказал он, когда запись окончилась.
– А ты задержи меня на пару часов, и поймешь, насколько глубоко ошибался. – Ширяева покачала головой: – И как ты до сих пор ходишь в лидерах, не пойму. Тебе бы следовало спросить: чего я хочу.
– Ну? – выдавил из себя Курлычкин, еле сдерживая себя.
– Это вопрос?
– Будешь строить из себя героиню, тобой займутся немедленно.
– Ладно, считай, что я смертельно напугана... Я хочу совсем немногого. Ты выдаешь мне подонков, убивших девочку, и получаешь назад свое чадо.
– Я передам. Они охотно встретятся с тобой. Определим место встречи? – Курлычкин нервно хохотнул.
– В любом месте, которое ты укажешь, – охотно согласилась судья. – Но желательно, чтобы они были в мусорном контейнере и завернутые в полиэтилен. Если ты откажешься, то уже я в свою очередь укажу тебе место, где ты сможешь найти фрагменты своего сына. Как и положено, хорошо расфасованные: гуляш, вырезка, грудинка. Если у тебя плохо с памятью, я могу напомнить, что двое твоих людей следили за моим домом в течение недели, они снимали на пленку моего сына, я знаю их не только в лицо. Доказательством тому послужит всего лишь одна фамилия: Иван Мигунов, 1965 года рождения, проживает по адресу: улица Нахимова 119, квартира 24, имеет машину «Митцубиси Галант» красного цвета и девяносто девятую модель «Жигулей». Я не ошиблась? Или тебе назвать всех участников – также с домашними адресами, телефонами, номерами машин? Или ты думаешь, что двое подонков, убивших девочку, мне неизвестны? До тебя, мразь, я тоже доберусь, а пока заверни и отошли то, о чем я попросила.
Тех двоих, которых упомянула Ширяева, она могла и не знать. Во всяком случае, кроме Мигунова, ей мог быть известен только Тетерин. Хотя как знать, может, судья действительно вышла на людей, которые интересовали Курлычкина постольку-поскольку.
– Давай дальше, – бросил он, – для меня этого мало.
– Хорошо, продолжу. Итак, у меня есть два свидетеля, которые видели Мигунова на его «Жигулях» и всю остальную компанию. Они уже дали письменные показания – пока только мне. Что же видели свидетели преступления? – Ширяева умело скопировала известного в России адвоката. – Во-первых, гнусную личность, которая снимала видеокамерой больного паренька и несчастную девочку из многодетной семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117