– Насколько мне известно, русские в России составляют больше восьмидесяти процентов.
– Да, это верно, но в правительстве и других властных структурах русских фактически нет. Вернее, их очень мало. Поэтому по отношению к русским в стране осуществляется апартеид. Помните массовое избиение народа возле Останкинской башни и у могилы Неизвестного солдата? В тот день люди, заплатившие кровью в Великой Отечественной, пришли возложить цветы и подняли над головами очень справедливые лозунги: «Русскому государству – русское правительство». Это было 22 июня 1992 года. Хорошая дата для избиения ветеранов войны. Тем более что санкционированный пикет избивали не только омоновцы, но и бетаровцы – бойцы сионистских вооруженных формирований. А через полтора месяца по первой программе было показано ритуальное убийство свиньи в художественной галерее «Реджин-арт». Чернобородые иудеи расчленили свинью, раздали кровавые куски участникам ритуала и на всю страну, картавя, сообщили: «Свинья – это образ России с ее комплексами – их нельзя разрешить, можно только разрубить». Каково, а? А что касается Сталина, то его портрет висит в моем кабинете только для того, чтобы я всегда помнил, как опасно быть кротким.
«Наверное, – подумала Рогожина, – понять такого человека с его противоречивыми взглядами невозможно. Да и бессмысленно». Подходил к концу второй час их беседы.
– Скажите напоследок несколько тезисов из вашей программы.
– Тезис один – режим. Русское – русским, остальным по заслугам.
– А что будет с евреем-россиянином?
– Эту породу, как и другие, мы выведем, она не должна существовать.
Последний вопрос, решила Рогожина, и нужно заканчивать.
– И как это будет выглядеть?
– Когда советская власть делала первые шаги, раввинов выгоняли из синагог и расстреливали сами евреи. Православные церкви рушили русские, и попов убивали они же. Степи принадлежали мусульманам, они рубились между собой на кривых саблях. Но Сталин придумал очень хорошую штуку, и с начала его правления грузин расстреливали русские, евреев – грузины, а в русских стреляли евреи. Здорово, правда? И брат не идет на брата.
Это был последний ответ лидера движения «Красные массы» Григория Дробова корреспондентке газеты «Проспект Независимости» Светлане Рогожиной.
Когда она уходила, Дробов спросил:
– Скоро у нас будет выходить собственная газета. Не хотите поработать со мной?
Светлана растерялась. Неторопливо, поправив очки на носу, она пожала плечами: «Не знаю».
– Если что, приходите, – улыбнулся Дробов.
…»Брат не идет на брата…» Генерал, откинувшись в мягком кресле, запрокинул голову: сверху на него смотрел Иосиф Виссарионович. Глаза у вождя находились внизу, на месте рта, а улыбчивый рот переместился наверх. Сталин казался обезглавленным, отрубленную голову перевернули и положили в фуражку, околышек от крови сделался красным.
«И брат не идет на брата» – это был подпункт основного тезиса политического движения «Красные массы».

7


САМАРА

Юлька проснулась в семь часов утра. Спать пришлось мало, но она чувствовала себя отдохнувшей. Она посмотрела на Антона и улыбнулась, захотелось поцеловать его. Правда, это выглядело бы как-то по-семейному, а ей пока не хотелось даже ощущения семейной жизни. Все же она представила, что Антон ее муж. И что? Что вот сейчас она должна сделать? Конечно, поцеловать. Вздохнув, она наклонилась над ним и поцеловала. Антон во сне повернул голову.
Ну вот, начинается, он уже отворачивается. Что еще – встать и сварить щи? Развонять капустой по всей квартире? Потом положить ему ладонь на грудь и мурлыкнуть: «Дорогой, щи готовы». Фу, мерзость! Лучше пожарить картошки со шкварками и сбегать в магазин за соленой селедкой: «Дорогой, вставай…» Да пошел он к черту – будить его, сам встанет. А если он опаздывает на работу? Значит, плохая работа, если на нее можно опоздать. «Дорогой, вставай, тебе пора увольняться».
Юльке надоела семейная жизнь, и она поднялась с кровати. Направляясь в ванную, она ткнула коленом в телевизор. Кнопка нырнула в гнездо, но телевизор не включился. Чтобы повторить, нужно было нажать на вторую кнопку – «выкл», которая вынесет на место другую – «вкл». Телевизор был старенький, «Радуга» семьсот с чем-то, тем не менее показывал хорошо, года два назад в нем сменили кинескоп. Юлька терпеливо проделала сложную манипуляцию. Заглянув в вентиляционные щели задней панели телевизора, она увидела, что лампы засветились – не пройдет и минуты, как на экране появится изображение.
Юлька хотела посмотреть утреннюю развлекалку «Доброе утро» по первой программе. Наверняка покажут новый клип, сообщат какие-нибудь улетные новости, изобразят на ком-нибудь супермодный макияж, расскажут, как дела на орбите.
Она прошла в ванную и оглядела себя в зеркале – синяков нет, хотя таковые должны быть, ночью ей показалось, что она попала в объятия медведя. Он только что не ревел, Юльке в определенные моменты казалось, что ее расчленяют. После отрыва на дискотеке Антон отрывался с ней в кровати. Такой бурной ночи у нее еще не было, это был постельный рейв – как и положено, до трехсот ударов в минуту. Складывалось впечатление, что у парня давно не было женщины, его объятия казались грубоватыми, хотя в нем не чувствовалось неистовости или показухи, и даже не было секса в ее понимании этого слова, он любил ее этой ночью, забыв все слова, кроме одного – ее имени. И ей чудилось, что это не она, что ее зовут по-другому;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21