Акаба был довольно глубоким местом — до двухсот метров. На выходе в Красное море — поблизости от египетского Шарм-эль-Шейха, мимо которого проходил буксир, — не больше ста.
Его борта были покрыты сине-зеленой краской; этот камуфляж в первую очередь говорил о принадлежности «Хьюга» к военному флоту. Катера охраны, ощетинившиеся пушками и крупнокалиберными пулеметами, имевшие на бортах номера 340 и 349 — в кильватере и 350 — на фланге, будто несли сопровождающий транспарант:
«Осторожно! Военный груз!» Действительно, на широком юте стояли в ряд несколько контейнеров, прикрытых камуфлированной сеткой. Они протянулись от оперативной лебедки до кормового ограждения; иллюминаторы на палубе могли сойти за счетные кружки абака: их было столько, сколько контейнеров, и располагались они друг над другом.
Миновав изрезанный бухтами берег и всемирно знаменитый египетский курорт, американский конвой вышел на оперативный простор: под килем все те же двести метров; на правом траверзе легкая дымка, скрывающая далекую Хургаду; слева по борту ряд рифов. Вода пенилась у подножия скал; чайки казались порождением волн: они то взмывали над неспокойной водой, то пропадали в ней. Такое же беловатое и крикливое облако преследовало «Хьюг» на протяжении всего пути.
Стояла прекрасная погода. Море было ярко-синее, солнце ослепительно белое.
Матросы буксира и военные, охраняющие груз, столпились после обеда на кормовой площадке и скармливали чайкам остатки еды. И только с появлением боцмана прекратилось кормление птиц.
— Кто будет убирать помет с ограждений и поручней? — обрушился он на команду и прикомандированных на «Хьюг» военных.
— Я так и знал, что он нам обломает кайф, — заметил молодой матрос, раздетый до пояса, демонстрирующий накачанные мышцы.
Его реплика не осталась без внимания боцмана. Он определился с выбором и приготовил для мускулистого подчиненного соответствующие слова и выражение лица.
«Хьюг-017» миновал один из островков, у которого дрейфовало небольшое судно с вертикальным ярусом — крючковой снастью. Дело обычное, это рыбаки вели здесь свой нехитрый промысел. Совсем иначе смотрелся, не вписываясь в рыбацкую рутину, катер с высокой рубкой. Он на большой скорости выходил из-за острова и разворачивался в сторону буксира. На миг он показал надпись на своем правом борту, и волосы боцмана, уже набиравшего в грудь воздух, чтобы выпалить в лицо матроса наказание, встали дыбом. Это судно — по классификации спасательное — называлось HUGE и несло на борту трехзначный номер: 017. «Этого не может быть», — пронеслось в голове моряка. И он, отчетливо представляя, что случится в следующую минуту, громко выкрикнул:
— Брандер!
И еще раз, срывая голос:
— Брандер!!
Корабль-камикадзе был легок на ходу и изящен. Он не кривился черным пиратским флагом, но насмехался над жертвой ее продублированными названием и номером. Он издали показал американскому судну смертный приговор и торопился привести его в исполнение. Он шел поперек курса военного конвоя на скорости 30 узлов, ревя дизелем и позванивая спасательным колоколом; его язык бился так же часто, как и сердце боцмана. Как и всех, кто не мог оторвать взгляд от этой страшной и завораживающей картины.
Чайки, предчувствуя катастрофу, взмыли в небо, но тотчас снизились и пошли на бреющим полете к соседнему рифу.
Издав металлический скрип, похожий на предсмертный, пушки катеров сопровождения развернулись в сторону брандера. Крик шкипера «Хьюга» заставил вздрогнуть механиков:
— Стоп, машина! Полный назад!
Но скорость брандера была велика. Им управлял опытный моторист; и он успел зафиксировать штурвал сцепным устройством. До цели было не больше полкабельтова, когда рубку судна-камикадзе прошили первые 20-миллиметровые снаряды. Голову единственного члена экипажа разорвало в кровавую пыль, и он на миг предстал безголовым посланником из, ада. Только на миг — следующая прицельная очередь с 350-го, сбросившего скорость, откинула его изуродованное тело от приборного щитка.
Казалось, скорострельные орудия сделали свое дело — на брандере раздался взрыв, и в небо взметнулся черно-красный столб. Но то взорвался небольшой заряд в носовой части судна. Основная масса взрывчатки находилась, поделенная надвое, на обрезе рубки и на месте буксирного устройства и водоотливного механизма.
По палубе «Хьюга» пронесся вздох облегчения. Кто-то успел перекреститься, приняв взрыв на брандере как спасение. Однако все до единого замерли, ухватившись за поручни и скобы, ожидая столкновения. Оно было неизбежным и пришлось на середину удлиненного бака. Матрос на трюмной палубе успел отпрянуть от иллюминатора. Он развернулся и ничком бросился на пол. Но бешеное дыхание взрывной волны тут же подбросило и швырнуло его на переборку. В следующий миг буксир разорвало пополам. Его половины сошлись бортами, давя обезображенные человеческие тела и останки брандера. Носовая часть вдруг закрутилась, выпуская затхлый воздух трюма и истекая соляром, и стремительно пошла ко дну. Вслед за ней опустилась корма, а вместе с ней и контейнеры с особо опасным грузом.
2
Военно-морская база США «Атолл-44», Бур-Сафага, Египет
Губы адмирала Маккормика посинели и мелко подрагивали. Перед глазами американского военачальника пронеслась целая жизнь, заканчивающаяся на стыке трех государств. Вот он простой матрос, драит палубу на минном тральщике, вечером садится за стол и пишет письмо родителям в Джэксонвилл о том, что служба идет хорошо. На нем погоны лейтенанта ВМС США, он наблюдает за матросом, который драит палубу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17