- Поезжай домой, - велела Иванова, - собери детей, вещи и дуйте к нам.
- Ладно, - протянула я, - только у нас пять собак, две кошки, попугай Коко, крыса Фима и жаба Эльвира.
- Подумаешь, - хмыкнула Таня, - здесь живут Муля, Соня и Топа.
- Кто это?
- Мопс, удав и варан, - пояснила хозяйка, - мы с Олегом обожаем животных, вези всех, только рады будем.
С тяжелым сердцем я уселась за руль и покатила в Ложкино. Пока что все складывалось отвратительно. Ну зачем соврала про взрыв? Придется, вернувшись назад, лгать дальше. Скажу, что дети уже улетели в Париж.
Потом мысли переключились на другую волну, и я невольно вздрогнула. Господи, до чего тонка нить, на которой держится наша жизнь. Еще вчера вечером Ваня пил, гулял и веселился, а сегодня лежит в черном пластиковом мешке.
Уже при въезде в Ложкино поняла, что дома произошло что-то экстраординарное. Всегда плотно запертые ворота стоят нараспашку, и охранников нет в будке. Чувствуя, как внизу живота мелко-мелко задергались мышцы, я завернула по аллее к дому и потеряла способность двигать ногами.
Уютный дом глядел на мир выбитыми стеклами. Крыша почти полностью слетела, дверь выбита, и кое-где осыпался облицовочный кирпич.
- Муся, - заорала Маня, кидаясь ко мне со всех ног, - ну и жуть приключилась!
- Сыромятниковых подорвали? - с дрожью в голосе спросила я.
- Ты знаешь? - удивился Кеша, возникший между милицейской машиной и красным грузовиком пожарных.
Не в силах ответить, я приоткрыла рот.
- Какая-то сволочь, - захлебывалась Маня, - решила убить Николая Федоровича. Только, к счастью, ничего не вышло. И он, и Ира, и Кирюшка выскочили, даже не оцарапались.
- Клауса тоже спасли, - невольно добавила я.
- Ага, - подтвердила Маня, - его Кирька выволок, представляешь, на нервной почве вниз головой схватил, хвостом вверх. А перс даже не пискнул!
- И где они теперь?
- У Злобиных в доме, - пояснил Кеша, - там и милиция штаб устроила, и наших зверей пригрели, а близнецов с Серафимой Ивановной Зайка в аэропорт повезла.
- Зачем?
- Мать, - строго заявил Кеша, - мы теперь погорельцы убогие, дом придется ремонтировать, детям лучше в Киеве, у Марины.
Да, все верно. Ольгина мать приглядит за Анькой с Ванькой, пока будем реанимировать здание.
- А когда это произошло?
- Около трех утра, - пояснил Кеша и добавил:
- Иди к Злобиным, там и Александр Михайлович приехал, и Андрей.
Но мои ноги по-прежнему не желали слушаться.
Нет, больше никогда не вру. Стоило мне выдумать про взрыв, как он произошел на самом деле.
- Сейчас соберем вещи и подумаем, куда деться, - сказал Кеша, - в гостиницу с животными не пустят, надо срочно снять квартиру.
- Не надо, - пробормотала я, - поживем пока у Харитоновых, Таня приглашала.
- Вот здорово, - пришла в восторг Манюня, - всегда все к нам в гости обваливаются, а теперь мы поедем! Далеко они живут? Туда школьный автобус может и не проехать!
Но брат быстро погасил наивную радость сестры:
- Не переживай, сам буду возить тебя в колледж, так что не забудь учебники и форму.
Поскучневшая Маня побрела собираться.
Через два часа мы въезжали во двор к Харитоновым. Впереди на джипе несся Кеша. Собаки подпрыгивали на заднем сиденье, бестолково тычась мордами в стекла. Аркадий носится как ненормальный, честно говоря, побаиваюсь с ним ездить. Воткнув педаль газа в пол до упора, сынуля высовывает в окно правый локоть и, подпевая магнитофону, на полной скорости входит в поворот. Дорога из центра Москвы до Ложкина занимает у него от силы пятнадцать минут. Кешка управляется с машиной, как с собственным телом, абсолютно спокойно и уверенно. Огромный, похожий на автобус джип слушается водителя беспрекословно - при парковке влезает в узкие щелочки, ловко скачет из ряда в ряд, лавируя между машинами, заводится с полоборота и никогда не глохнет на светофоре.
Мой «Вольво» ведет себя иначе. Влезать задом на стоянку я не умею, ездить предпочитаю в крайнем правом ряду и, оказавшись за троллейбусом, вынуждена тормозить на остановках. Моя манера сидеть вплотную к баранке, вцепившись в нее судорожно двумя руками, - предмет для постоянных издевательств со стороны сына и невестки. Даже Машка, ловко гоняющая на мотоцикле, прикусывает губу, наблюдая, как я, затаив дыхание, выворачиваю передние колеса, чтобы отъехать от магазина. И еще никак не могу отделаться от привычки тянуть на себя руль при торможении. Заметивший это Аркадий не утерпел и посоветовал:
- Говори «тпру», а то вдруг не остановится.
Еще хорошо, что никто не знает, как держу у светофора выжатое сцепление. Стоит отпустить педаль, и «Вольво» тут же глохнет.
В свете всего вышесказанного я вместе с кошками и жабой Эльвирой прибыла к Харитоновым через час после Аркадия с Маней и собаками.
Таня встретила меня на пороге. Я поставила перевозку с Фифиной и Клеопатрой на пол.
- Красавицы! - восхитилась Иванова. - Просто красавицы! Варя, иди сюда, глянь на кошечек.
Из левого коридора тихонько вышла рослая, вполне оформившаяся девочка с довольно большой грудью. На лицо ей падали пряди темно-каштановых волос.
- Поздоровайся с Дашей, - велела мать.
Я изумилась про себя. На вид девочке не меньше пятнадцати лет, а с ней разговаривают, как с трехлетней.
Но Танина дочь покорно, слегка невнятно пробормотала:
- Здравствуйте, - и откинула локоны.
В следующую секунду мне понадобился весь мой преподавательский опыт, чтобы не вздрогнуть. Лицо ребенка выглядело отвратительно.
Низкий, в два пальца лоб, маленькие круглые глазки, большой рот с вывороченными губами и бесформенный нос картошкой. У дочери Харитоновых была болезнь Дауна.
- Добрый день, детка, - недрогнувшим голосом заявила я, - видишь, сколько у нас зверей, целый зоопарк, не боишься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15