Надо выручать толстяка, пока дров не наломал. Но не успела я раскрыть рот, как Дегтярев совершил последнюю трагическую ошибку - вынул кошелек, добыл пятьдесят рублей и со вздохом сказал:
- На!
- Это что? - округлил глаза "пончик". - Вы мне суете взятку?!
- Штраф плачу!
- А еще полковник, в органах работаете! Неужели вы не знаете, что сотрудникам дорожно-постовой службы запрещено производить расчеты на месте? Так-так, сейчас...
Я решила вмешаться и подергала "пончика" за рукав:
- Миленький, пожалуйста, отпустите его!
- С какой стати?
- Понимаете, это мой папа.
Дегтярев всхлипнул и оперся о "Запорожец". А я затарахтела:
- Он родил меня еще школьником, очень безответственно, но он никогда не отличался благоразумием. Не обижайтесь на него - сами понимаете, полковник, они все такие, он и дома удостоверением играет, ни одна жена около не удержалась, семеро сбежали, только я, его дочь, возле осталась. Вздорный старикашка! Кстати, прошу прощения, я тоже нарушила правила, вот!
Постовой бросил взгляд на бумажку в пятьсот рублей и протянул:
- Сдачи нет, только вышел.
- А и не надо, - обрадовалась я, - завтра опять тут поеду, считайте, вперед заплатила!
"Пончик" пробурчал:
- У меня от вас голова закружилась, ехайте со своим отцом побыстрей отсюдова.
Помахивая жезлом, он пошел вперед. Я проводила его взглядом и усмехнулась - вот где он теперь прячется, на парковке.
- Ты с ума сошла! - накинулся на меня Дегтярев. - Неужели я похож на твоего папу? Между прочим, мне никто больше сорока не дает!
Я со вздохом ответила:
- Дорогой, ты вылитый Ален Делон, но надо же было отбить тебя от постового! Или ты хотел просидеть в отделении до полуночи? Имей в виду, сотрудники дорожно-постовой службы - мстительные люди.
Александр Михайлович, ничего не ответив, пошел к "Запорожцу".
- Ты без Женьки? - запоздало удивилась я.
По-прежнему молча полковник влез за руль. Черный "Запорожец", пару раз дернувшись, медленно пополз в правом ряду. Я усмехнулась. Ох уж эти мужчины!
Сколько бы полковник ни изображал из себя Шумахера, сразу видно, в каком ужасе он вцепился в руль.
Глава 14
Следующий день сразу начался неудачно. Когда я рано утром очень осторожно, чтобы не разбудить домашних, которые хотят поспать в субботу подольше, спустилась в холл, там уже стояла Зайка - одетая, причесанная и намакияженная.
- Ты куда? - с подозрением спросила она.
- А ты? - не растерялась я.
- В Шереметьево, - ответила Зайка.
- Зачем? - попятилась я.
- Всю неделю об этом говорила! - обиделась Ольга. - В командировку я лечу!
- Надеюсь, не в Вашингтон и не в Бонн? - осторожно осведомилась я.
- Нет, а что?
"Не хочу очутиться в одном самолете с тобой", - чуть было не ляпнула я, но вслух произнесла:
- Говорят, там ураган!
Зайка фыркнула и, подхватив сумку, пошла в гараж. Я оглядела разбросанные повсюду мешки со строительной смесью - ну ничего себе! Втравила нас в ремонт, а сама сбежала!
До аэродрома я добиралась, вздрагивая при виде любой красной иномарки, проносящейся мимо. А оказавшись в Шереметьево, почувствовала себя преступником, за которым гонится вся полиция мира. Боясь налететь на Ольгу, все время до посадки я просидела в самом темном углу, закрываясь газетой.
Расслабилась я только в лайнере, когда заняла свое место. Но, оглядевшись по сторонам, опять испугалась. "Тушка" выглядела жутко старой, крышка багажного отсека, когда я попыталась открыть ее, осталась у меня в руках, следом отвалился столик, прикрепленный к спинке кресла, а мое сиденье не захотело менять положение, сколько я ни дергала за ручки.
В самом мрачном расположении духа я попросила у стюардессы коньяку думала, выпью пятьдесят граммов и засну, а если начнем падать, то я ничего не почувствую. Но мне резко ответили, что напитки подаются только в полете. Родной ненавязчивый сервис! Наконец все пассажиры оказались рассажены и посчитаны, самолет затрясся, побежал по взлетной полосе, вокруг все задребезжало, затренькало, засвистело, я вжалась в кресло, проклиная всех: Ленку, Олега, Клауса Рихта, а главное, собственное любопытство - это оно завело меня в салон этого допотопного чуда авиационной промышленности!
Но потом жуткие звуки исчезли, понесся ровный гул. Слегка придя в себя, я решила вновь попросить коньяку, но тут дверь кабины пилота распахнулась, и появился мужик лет сорока в форме. В руках он держал топор. Самый настоящий, каким в деревнях рубят дрова.
- Значит, так! Я летчик первого класса, командир корабля Мозжухин Георгий Сергеевич. Летим мы, как вам известно, в Вашингтон. - Дядька нежно погладил орудие лесоруба. - И хочу предостеречь вас, господа. Видите топор? Он дико острый, им бриться можно, понятно?
- Нет! - пискнула я в совершенном ужасе.
Оказывается, старая раздолбайка, дребезжащая всеми частями измученного железного тела - не самое страшное, что поджидает бедных пассажиров. У "Панкратовских авиалиний" еще имеются в запасе пилоты-психи. Господи, куда же деваться?! И ведь не выскочишь на ходу!
- Имейте в виду, - снова потряс топором командир, - если кто попрется в кабину с желанием захватить лайнер, зарублю на фиг. Мы все вооружены до зубов, а штурман ножик так кидает, что с двухсот метров в глаз попадет. Лучше вам, господа террористы, поостеречься. Все ясно?
Гробовое молчание послужило ему ответом. У меня от ужаса просто парализовало язык, наверное, у остальных пассажиров тоже.
- Вот и отлично, - кивнул командир. - Следовательно, желаю хорошего полета!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69