Городишко готовился встретить вечер. Идеально белые стены, камни для которых добывались в каком-то местном карьере, уже слегка порозовели, а воздух был не так горяч, как часом раньше, когда Лелька с Алексом приехали сюда на автобусе от аэродрома. Местные жители и туристы все разом оказались на улицах, чтобы разбрестись по ресторанчикам – и Алекс вместе с ними. Если бы Лелька не захандрила, они бы неплохо смотрелись в этой толпе. Богатая парочка из снежной России...
Посреди зимы Алекс поделился с отцом идеей ознакомиться с южноамериканским «рынком». Как обычно, отец ничего не возразил, только спросил с беззлобной усмешкой:
– Да какой там рынок? Кокаина, что ли?
На самом деле Алекс почувствовал, что маркетинг, а особенно учебники по нему, начинают его угнетать. Что плохого в том, чтобы прокатиться с подругой куда-нибудь в Южное полушарие, отдохнуть от московской вони и мерзкой химии на тротуарах?
Отец еще не потерял надежды увидеть Алексея в качестве сотрудника своей компании. Впрочем, сейчас он с куда большим желанием обхаживал младшего сына, пятнадцатилетнего Игоря, и нарадоваться не мог на его успехи в элитной экономической школе. Так или иначе, на следующий день золотая «виза» Алекса «потяжелела» на десять тысяч долларов.
После таких внезапных путешествий у Алекса почти всегда появлялись свежие идеи по поводу его призвания в жизни. Правда, спустя недолгий период увлечения новой отраслью человеческого знания он всегда возвращался к тому же, от чего ушел... Зато с новыми силами.
Взяв себя в руки, Алекс постарался выбросить из головы Москву и Лельку и зашагал в длинной тени придорожных деревьев. Под рубашку стал проскальзывать холодный воздух с гор, и он поежился. Надо бы нырнуть в какой-нибудь кабачок пошумнее и отвлечься. Чая из коки хлебнуть, пива... А потом наконец сходить за Лелькой и позвать ее, пока совсем не обиделась, на прогулку.
Улица уперлась в крошечную площадь, по всему периметру усеянную зазывными вывесками на испанском и английском. Была бы Лелька под рукой, быстро бы всё перевела, все эти лос пассосы. Отовсюду летела местная и «этническая» музыка.
Внезапно рядом с Алексом возникла симпатичная девица в ярком индейском платье, с цветком за ухом, и стала что-то лопотать на испанском. А может, на кечуа, не разберешь.
– Ладно, пошли выпьем, – кивнул он. – Только без фокусов! И я не угощаю, понятно?
Девица как будто поняла его и повернулась, потом поманила пальцем за собой и повела в сторону ближайшего подвальчика. Никакого подвоха Алекс не опасался – во-первых, почти все деньги у него хранились на карте, а во-вторых, здоровьем его бог не обидел, и в случае чего он мог легко накостылять какому-нибудь настырному индейцу. Да какие тут грабители, в этом сонном туристическом царстве? В этакой дыре приезжие останавливаются в лучшем случае на ночь, чтобы утром свалить в Куско или еще куда.
Они спустились по щербатым ступенькам на пару метров и оказались ниже тротуара. Когда Алекс вошел вслед за провожатой в узкий, словно глаз китайца, и низкий коридор, он подумал, что не стоило соглашаться идти за первой же встречной индианкой. Мало ли что у нее на уме. А вдруг это проститутка? Он уже собрался незаметно отступить, как девица словно услышала его мысли и ухватила за рукав. И добавила что-то убедительное и непонятное, да так искренне, что Алекс решил пока задержаться.
– Чего тебе? – спросил он. – Это кафешка или что? Где стойка и бармен? Ты куда меня затащила?
Но девушка молча потянула его за собой.
Алекс быстро понял, что угодил не совсем туда, куда ожидал, – слишком уж мрачным и темным был ход. Ни тебе постеров по стенам, ни яркого света, ни музыки со стороны зала. Хотя нет, музыка была, но только совсем непривычная, дикая, что ли. Аранжировка явно хромала, а инструменты порой фальшивили.
Тем не менее Алекс догадался, что пришел не на стрелку с преступниками и не в наркопритон, а на некое местное таинство, и даже обрадовался. Будет о чем вспомнить в Москве – принял, мол, участие в редкостном и запрещенном ритуале. Натурально погрузился во времена инков, словом.
Он смело вошел в низкое помещение, неожиданно ярко освещенное. Но не нормальными лампами, а факелами. От них воняло так, что в глазах у Алекса моментально защипало, отчего ему не сразу удалось разглядеть, куда он, собственно, попал.
А посмотреть было на что. По стенам в изобилии висели причудливые глиняные физиономии, смахивающие на посмертные маски цирковых уродцев. Между ними свисали вязаные «вымпелы», изображавшие стилизованных животных – пуму, кондора, змею и тому подобных. Любопытным оказался и контингент посетителей. Все они в свободных позах развалились кто где сумел. Непонятно было, то ли это туристы, то ли местные жители. В сознании, похоже, находился только один. Он покачивался, сидя на циновке, и что-то мычал с пустыми глазами, в которых отблескивало пламя факела. Так что «сознание» его, пожалуй, было относительным.
В углу пристроился музыкант. Именно он извлекал из флейты, или что там у него было, те самые заунывные звуки. Здесь от них почему-то становилось жутковато.
Но сильнее всего Алекса поразила ужасного вида старуха, очевидно заправлявшая всем этим «таинством». Она склонилась над пузатым котелком, подвешенным над открытым огнем в центре подвальчика, и чуть не погрузила в его содержимое длинный, словно у Буратино, нос. На нового гостя она не обратила внимания.
– Эй, что тут происходит? – насупился Алекс. – Где бар и чича?
Его провожатая бросила невнятное слово, силком усадила новичка на свободный коврик с вышитой на нем страшной рожей и упорхнула к старухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18