дать ли волю страсти к грабежу или
уступить голосу благоразумия?
Поняв наконец, что всему его отряду грозила смертельная опасность, он
решил, подавив уязвленное самолюбие, послать к пчелам парламентера для
переговоров об освобождении оставшихся в улье товарищей.
Выбор пал на умнейшего из шершней. Атаман назвал его по имени, но
ответом ему было молчание - тот, на кого он надеялся, находился в руках
пчел. Тогда, наспех, он выбрал другого и предложил ему отправиться в улей,
откуда доносились гул и крики бушевавших пчел.
- Торопись, - сказал атаман вестнику мира, подавая ему белый лепесток
жасмина. - Если придут люди - мы погибли. Скажи пчелам, что мы уйдем и
обещаем им вечный мир, если они выпустят пленных.
Парламентер поспешил вперед и, помахав перед воротами улья белым
лепестком, опустился на взлетную площадку.
Царице пчел доложили, что явился посол для переговоров. Она выслала к
нему своих адъютантов. Когда ей сообщили условия врагов, она приказала
дать им следующий ответ:
"Мы согласны выдать вам ваших мертвецов, если вы хотите унести их с
собою. Раненых и пленных у нас нет. Все ваши солдаты, проникшие в улей, -
перебиты. Вашему обещанию хранить вечный мир мы не верим. Можете снова
приходить, когда вам будет угодно: мы всегда окажем вам встречу, как
сегодня. А если желаете продолжить битву - пожалуйста, мы готовы!"
Предводитель шершней побледнел, когда ему передали эти слова. Он сжал
кулаки и охотно исполнил бы желание своих воинов, громко требовавших
мести, но благоразумие вновь одержало верх.
- Мы еще вернемся сюда! - проскрежетал он зубами. - Но как могло все
так случиться? Разве мы не сильнее пчел? Разве до сих счастье не было
всегда на нашей стороне? Как после такого страшного поражения предстать
перед царицей? В чем тут дело? - яростно повторял он. - Только измена все
объясняет!
Старый шершень, один из советников царицы разбойников, заметил:
- Мы правда могущественнее пчел, но они сильнее нас своим единодушием
и преданностью общему делу. Это - великая и несокрушимая сила. Ни одна из
них не изменит своему народу, и каждая из них готова отдать за него
последнюю каплю крови.
Но атаман не обратил внимания на его слова.
- Ладно! Мы свое еще возьмем! - проворчал он с угрозой.
После минутного размышления он продолжил:
- Я боец и хочу умереть достойной воина смертью. Но возобновить
сейчас сражение было бы безумием. Что пользы, если мы разрушим весь улей и
сами при этом погибнем? Ступай и потребуй выдачи мертвых! - крикнул он
парламентеру. - Мы уходим.
Весь его отряд хранил мрачное молчание, когда посол снова полетел к
улью.
- Мы должны быть готовы к новому коварству, - сказала царица пчел,
когда ей доложили, что шершни желают получить тела своих убитых товарищей.
- Впрочем, я думаю, что воинственный пыл этих бандитов немного охладел.
Царица приказала солдатам выстроиться в два ряда у ворот, а
работницам и тыловому отряду - заняться очисткой города от мертвецов.
Убитых начали сносить вместе, оттаскивая в стороны тела разбойников,
которые затем волокли к воротам и выбрасывали вон из улья. Молча, с
угрюмыми лицами следили оставшиеся в живых шершни за падавшими на землю
телами убитых товарищей. Восходящее солнце озаряло своими лучами эту
душераздирающую картину. Скоро двадцать два павших разбойника лежали у
подножия несдавшегося пчелиного города. Неприятель не получил ни капли
меда, ни одного пленника!
Разбойники подхватили своих мертвых и улетели. Сражение кончилось.
Пчелы одержали победу.
Но каких жертв им это стоило! Повсюду лежали павшие защитники: в
проходах, перед кладовыми, перед детскими...
Печальная работа закипела в улье в это прекрасное солнечное утро.
Надо было убрать мертвецов, перевязать раненых, ухаживать за ними... Но к
полудню пчелиный город уже жил своей нормальной жизнью. Пчелы не
праздновали победу, не предавались долго скорби по погибшим - работа не
ждала. Каждая пчела, глубоко затаив в душе и гордость и горе, принялась за
свои повседневные хлопоты.
Удивительный народ эти пчелы!

17. ПОДРУГА ЦАРИЦЫ
Майя проснулась после короткого сна в самый разгар битвы. Она
мгновенно вскочила и хотела было бежать, чтобы принять участие в защите
родного города, но заметила, что силы покидают ее и что в таком состоянии
она не принесет своим никакой пользы.
Вдруг возле нее показалась группа сражавшихся. Молодой, сильный
шершень - вероятно, офицер - упорно отбивался от наседавших на него
врагов. Медленно катился вперед живой клубок крепко сцепившихся тел. Майя
с ужасом следила, как одна за другой отделялись от него тяжелораненые
пчелы. Но и великану-разбойнику тоже было невесело. На его руках, ногах,
чуть не на усах висели солдаты, решившие скорее умереть, чем выпустить
врага. Вот уже несколько пчелиных жал вонзились между панцирем и головой в
шею шершня. Майя видела, как бессильно опустился он вдруг на землю и
молча, не издав ни единого стона и ни одной жалобы, умер смертью храбрых,
сражаясь до последнего мгновения. Он не просил пощады и не проронил ни
одного бранного слова.
Покончив с этим шершнем, пчелы устремились к воротам улья и снова
бросились в бой. Майя последовала за ними и с замиранием сердца следила за
сражением. Вдруг она заметила умирающего от ран шершня и медленно подошла
к нему. Он лежал скорчившись, без движения, но еще дышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35