Я имею право сказать: «допустим»… допустим, черт с рогами существует; мое
дело нарисовать его самой черной краской. Но мне не хочется пользоваться
легковесным «допустим». Я принадлежу к старшему поколению фантастов, вы
школенному дотошными рецензентами, укорявшими автора в неосуществимос
ти фантазий, в надуманности выдумки.
Позже пришло другое поколение, полагавшее, что наука может все, но выдумк
и ученых Ц бедствие. Тут уж ничего обосновывать не требовалось. Хватало:
«Допустим, на нашу голову ученые бюрократы…» Но я же пишу о стоящем откры
тии. Вообще в данном случае и невозможно ограничиваться бездоказательн
ым «допустим». Я взялся изобразить, как делается подлинное открытие, я вы
нужден разобраться, что и как открывали мои герои. Нельзя же рассказать б
иографию Бора, не упоминая о модели атома Бора, или биографию Менделеева
без менделеевской таблицы элементов.
Итак, нужно нам управлять временем: замедлять и ускорять.
Проблема замедления времени теоретически решена Эйнштейном. Согласно
теории относительности время замедляется, когда растет скорость. В звез
долете, летящем почти со скоростью света, секунды становятся длиннее зем
ных часов, суток, лет и даже тысячелетий.
Но замедление не так уж волнует нас. Чтобы убить время, в конце концов можн
о заснуть. Сон наркотический, гипнотический, летаргический, гипотермиче
ский Ц вот вам и замедление.
Чтобы ускорить время, видимо, нужен какой-то другой процесс, противополо
жный разгону ракеты. Но как уменьшить скорость людей и предметов, неподв
ижно стоящих на Земле? Какую-то донулевую, мнимую скорость им надо придав
ать.
Мнимая скорость Ц это что-то мнимое.
Безнадежно?
Вспомним, однако, что в ускоряющемся звездолете не только время изменяет
ся. Растет его скорость, растет, стало быть, энергия, растет масса…
Стойте, забрезжило что-то!
При замедлении времени энергия растет, и масса растет. Для ускорения вре
мени энергия должна бы убывать, и масса тоже должна убывать.
Но масса может убывать и у неподвижного тела. Например, когда атомы соеди
няются в молекулы. И энергия при этом убывает, правда, ничтожно Ц на милли
ардные доли, на стомиллионные…
Энергия выделяется и при ядерных реакциях. Тут уж масса уменьшается заме
тно: на тысячные доли.
Выделяется энергия, и когда сгущается газовая туманность, становится зв
ездой. Вероятно, при этом уменьшается и масса: на миллиардные, миллионные,
стотысячные доли. Все это за пределами измерений. Ни доказать, ни опровер
гнуть.
Что общего во всех этих процессах? Нечто соединяется, сплачивается, сбли
жаются ядра, растет положительный заряд.
Стало быть, нужен некий аппарат, создающий положительный потенциал в тыс
ячи раз более напряженный, чем внутри атомного ядра. Помещаем туда… неус
певающего студента: он теряет массу, 99% собственной массы, он становится к
рохотулечкой, мальчиком с пальчик, но время его ускоряется раз в сто… и за
пять минут он успевает перечитать все шпаргалки.
Ну что ж, для построения сюжета достаточно. Открытие здесь описывается, а
не защищается. Научные споры неуместны. Не диссертация Ц роман.

4. РОМАН В ДЕСЯТИ БИОГРАФИЯХ


И получится у меня роман со множеством главных героев, сменяющих друг др
уга. Этапы открытия Ц звенья цепи Ц эстафета гениев.
Эстафета! Цепь! Звенья цепи! На десять звеньев-этапов разбил я всю историю
. Можно и больше, можно и меньше. Не в числе суть. Суть в том, что Москва не сра
зу строилась, и не один Юрий Долгорукий запланировал всю ее Ц от Боровиц
ких ворот до кольцевой автострады.
Этап 1. Зарождение идеи.
В самом начале его Ц мечта. Естественно: главный герой Ц мечтатель. И ест
ественно, он Ц зачинатель Ц далеко опережает свою эпоху. Заводит разго
вор об управлении временем раньше, чем Нужно, и гораздо раньше, чем Можно.
Подумавши, с чистой совестью и с тяжелым сердцем, решил поселить я его в ца
рской России. С «чистой совестью» потому, что талантов было не занимать в
России. Вот и мой Иван Аникеев Ц талантливый самородок из глубинки, тако
й, как Ломоносов, Кулибин, Черепановы, Циолковский. А с «тяжелым сердцем» п
отому, что грустна была судьба этих самородков. Жили в стране с передовой
научной мыслью и отсталой промышленностью. Отсталая промышленность уд
овлетворялась западными изобретениями, сама собой толкала передовую м
ысль на теоретизирование. И обречен был Аникеев на писание ходатайств о
ссудах, на которые накладывались резолюции: «Отказать», «В архив», в лучш
ем случае: «Подготовить справку о состоянии исследований в Европе». Был
обречен на писание статей о перспективах управления временем; в них изло
жено почти все, с чем столкнутся герои следующих ступеней. Мысленно, в уме
Аникеев сконструирует схему развития темпоротехники на три столетия в
перед. И триста лет, разбираясь в пожелтевших страницах, историки будут с
порить, могли или не могли дойти статьи Аникеева до Жерома, Фраскатти и Як
керта. Это я называю фамилии героев следующих этапов.
Этап 2. Факты.
И герой, конечно, собиратель фактов, Ц парижский библиотекарь и библиоф
ил Жером.
Полная противоположность Аникееву. У того Ц скудость книг, почтение к к
ниге, долгие размышления над каждой строчкой. У Жерома Ц бумажное море, н
е вчитывание, просмотр. Листая том за томом, переплывая потоки книг, цитир
ующих и пересказывающих друг друга, Жером с трудом вылавливает один факт
на триста страниц, одно самостоятельное суждение, хорошо еще, если самос
тоятельное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89