– Все дело в человеке, – твердо сказал Зорин. – Человек может все. Раньше были сказки – например, о ковре-самолете, а сегодня мы с тобой летаем на нем. Теперь писатели пишут о путешествии на Марс, об отеплении Арктики. Нашим предкам это не приходило в голову, но это будет. И то, что нам не приходит в голову, будет тоже. Можно добиться всего, только нужно захотеть, так захотеть, чтобы жизни не было жалко. И переделать себя можно без всяких машин. Самому захотеть нужно.
– Ты счастливый, ты знаешь, чего ты хочешь, – вздохнул Василий.
– Я учусь пока, – сказал Зорин с неожиданной задушевностью. – Училище и дивизия – все это учеба. Я готовлюсь. Уже много лет я обдумываю один полет. Он будет нужен всем, вся страна будет ждать моего возвращения…
Шура, которая невнимательно слушала обрывки их разговора и сосредоточенно ворошила щепочкой угольки, словно искала в пепле ответ на свои вопросы, подхватив последние слова, вскинула голову.
– Хорошую идею нельзя держать про себя. Дядя говорит, – она перешла на свои дела, – мы Хитрово, мы проверяем себя десять лет, мы не говорим на ветер. А по-моему, не важно – Хитрово или не Хитрово, наш институт или другой. Чем больше институтов включится, тем быстрее будет результат. Пусть мы ошибались, наши ошибки – мостик к конечному успеху. Я первая стояла за то, чтобы не откладывать на осень, немедленно писать в Кремль и просить самолет для опытов. Видите – нам поверили.
– В Кремль? – оба летчика с уважением посмотрели на Шуру.
– Ну да, в Кремль. И теперь обязательно нужно, чтобы был успех. Только я не понимаю… Или нет, вы же еще не знаете ничего.
И здесь же, у костра, сбиваясь, перескакивая с одного на другое и проглатывая слова, Шура рассказала всю свою историю этим двум людям, которые пришли только вчера и были с ней в самый важный момент ее жизни.

ДИНАСТИЯ ХИТРОВО

ШУРА происходила из старинной профессорской фамилии, которая в течение трех поколений бессменно владычествовала на кафедрах в различных волжских университетах. Родоначальник династии, Хитрово Иван Архипович, бывший крепостной, сумел проложить себе дорогу к образованию, и в конце жизни этот сильный, энергичный человек преподавал естествознание в Казанском университете.
Уже незадолго перед смертью он был лишен кафедры за преподавание новейших, безбожных истин.
Начало научной деятельности сына его, Петра Ивановича, совпало со знаменитым неурожаем 1891 года. Всю жизнь он проектировал оросительные системы, и все эти проекты покоились в архивах различных ведомств. Только при советской власти, когда обсуждался план Большой Волги, проекты эти были извлечены из архивов, и некоторые мысли Петра Ивановича нашли свое осуществление уже после его смерти.
Дядя Шуры, Александр Петрович, был старшим сыном Петра Ивановича. Он также всю жизнь работал над проблемой борьбы с засухой. Он жил в Саратове, а засуха была насущным вопросом для каждой деревни в окрестностях. По ту сторону Волги тянулись плодородные поля, они давали огромный урожай в дождливые годы, но если дождь не выпадал вовремя, пустые, обожженные суховеем колосья не возвращали даже семян. Позади заволжских степей лежали возвышенности Сырта, за Сыртом – огромная казахская равнина, за ней – пески и оазисы Средней Азии – миллионы квадратных километров, которые были бы сплошным цветущим садом, если бы человек напоил их. Сотни и тысячи советских ученых сражались с безводьем на юго-востоке: одни, как академик Цицин, искали засухоустойчивые растения; другие, подобно Петру Ивановичу, проектировали мощные гидростанции, которые перекачивали бы волжскую воду на засушливые поля; третьи, и Александр Петрович в том числе, мечтали о том, чтобы переделывать самый климат, создавать по заказу погоду и в первую очередь – так называемую «плохую погоду» – дождь.
Сначала он пошел по пути своих предшественников. Искусственные дожди пробовали вызывать, как известно, пальбой из пушек, рассеиванием наэлектризованного песка над тучами или хлористого кальция во влажной атмосфере. Профессор Хитрово повторил эти опыты, но они не удовлетворяли его. Чтобы вызывать дождь, разбрасывая песок, нужны были тучи, а их-то и не бывало в Заволжье во время засухи.
«Как же доставить сюда тучи? – спрашивал себя профессор. – Ведь в то самое время, когда поля здесь изнывают от жажды, сотни тысяч облаков родятся из испарений над океаном. Почему они не попадают в Саратов? Только потому, что нет ветра? А нельзя ли создать искусственный ветер? Что такое ветер вообще? Это движение воздуха, движение, которое происходит из-за того, что в одной местности плотность воздуха больше, в другой – меньше. Во время засухи, например, в Заволжье давление воздуха больше, чем над океаном. Ветер дует навстречу влаге…»
Профессор Хитрово не собирался, конечно, изменять плотность воздуха над целыми областями. Для перемещения отдельной тучи нужно было спроектировать что-то вроде летающего компрессора, который, отсасывая воздух перед тучей и выпуская его за ней, гнал бы ее в нужном направлении.
Но инженеры, к которым он обращался, отказались. Техника не создала еще таких гигантских компрессоров, да и вообще вся установка получилась бы такой громоздкой, что гораздо проще было бы привезти воду на поле в автоцистерне.
Несколько лет спустя Александр Петрович пришел к мысли об использовании звука. Ведь звук – то же колебание воздуха: попеременное сгущение и разрежение его. Профессор стал мечтать о том, чтобы создать такую звуковую волну, которая могла бы между своими гребнями гнать облака.
В Сельскохозяйственном институте появились чудовищные музыкальные инструменты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22