В те времена, особенно в маленьком городишке, приезжий иностранец обязат
ельно считался миллионером. А у всякого миллионера моментально появляе
тся куча родственников. Но это в том случае, если дело происходит в каком-
нибудь захудалом местечке, какие в свое время описывал Шолом-Алейхем и г
де люди жили одним воздухом. Про наш город этого сказать нельзя. Наш город
не был похож на местечки черты оседлости. Север Черниговской губернии, р
ядом Могилевская губерния Ч уже не Украина, а Белоруссия, тут же Орловск
ая и Брянская Ч уже Россия, к тому же большая железнодорожная станция, и х
отя это было при царизме, который, как вам известно, угнетал все народы, а е
врейский в особенности, люди у нас жили не одним воздухом, люди были с проф
ессией, с положением: кожевники, возчики, грузчики, ремесленники, в том чис
ле сапожники, как, например, Рахленко, мой дедушка со стороны матери.
Возле города сосновый лес, целебный для людей вообще, а для легочников ос
обенно, для них наш лес и наш сухой, степной воздух Ч просто спасение. Тут
же и речка с прекрасным песчаным пляжем. Райское место! Летом наезжали да
чники из Чернигова, Киева, даже из Москвы и Петербурга. А дачника, сами пон
имаете, надо обслужить, вокруг дачника полно работы, особенно для сапожн
ика: дачник гуляет, стирает подметку, сбивает каблук, надо починить быстр
о, срочно, моментально. Но уже тогда сапожное дело у нас развивалось не про
сто как починка обуви, к тому времени в городе уже был кожевенный завод. Уе
зд был богат скотом, скот забивали, а шкуры шли на кожевенный завод. Ну а та
м, где кожа, там, как говорится, надо тачать сапоги. Еще до революции многие
сапожники у нас изготовляли обувь на продажу. После революции возникла а
ртель, потом обувная фабрика. Конечно, наш город не Кимры, наша фабрика не
«Скороход», но изготовляет совсем неплохую продукцию, говорю это как спе
циалист-обувщик.
Итак, народ был работящий, сводил концы с концами, ни у кого не одалживался
, каждый соблюдал свое достоинство. И хотя событие, о котором я рассказыва
ю, было исключительным: что там ни говори, профессор, доктор медицины, из Ш
вейцарии, свой, местный, уехал почти сорок лет назад с этой самой улицы, Ч
и все же не землетрясение. В каком-нибудь шолом-алейхемском местечке это
могло вызвать землетрясение, но у нас нет, не вызвало.
Именно поэтому никто, кроме моей матери Рахили, на улицу не вышел и никто,
кроме настоящих родственников, им в родню не набивался. Ближайшей родств
енницей оказалась дедушкина племянница, дочь его родной сестры, пожилая
женщина, жена кузнеца, между прочим, первоклассного, потомственного кузн
еца, даже фамилия его была Кузнецов. Фамилии в свое время давали не только
по месту жительства, но и по профессии. Чей он, мол, такой? Сын кузнеца Ч Куз
нецов, сын кожевника Ч Кожевников, сапожника Ч Сапожников, столяра Ч С
толяров, переплетчика Ч Переплетчиков, ну и так далее. К этому кузнецу на
ши швейцарцы и пришли в тот знаменательный день, когда мой будущий отец у
видел мою будущую мать.
Конечно, они не сразу пошли к Кузнецовым. По приезде они остановились в го
стинице. Гостиница довольно чистая, содержала ее вдова, полька, пани Янжв
ецкая. Лето, курортный сезон, но дедушке предоставили лучший номер. Не так
ие апартаменты, к каким он привык в Базеле, но терпимо. Дедушка поселился в
гостинице, навел справки насчет своей родни и узнал, что жена кузнеца Куз
нецова и есть его племянница. Но, как вы понимаете, в таком городке секрето
в быть не может; когда на следующий день дедушка с сыном Якобом явились к К
узнецовым, то их торжественно ждало все семейство, был накрыт стол, и на ст
оле было все, что полагается в таких случаях. И уже за столом дедушка узнал
о других своих родственниках и, как аккуратный и обстоятельный немец, о к
аждом подробно расспросил: что, мол, и как, с какой стороны тот ему родня, Ч
все взвесил, решил, с кем ему следует повидаться, с кем нет, и тех, кого он от
обрал, на следующий день пригласили к Кузнецовым, и дедушка Ивановский и
х одарил разными подарками, а кого и просто деньгами.
Единственный родственник, которого дедушке пришлось навестить самому,
был некий Хаим Ягудин. Хаим Ягудин приходился дедушке зятем, был женат на
его старшей сестре, к тому времени уже покойнице. И Хаим Ягудин сказал, что
, коль скоро Ивановский приехал, чтобы повидать своих близких, а близких у
него было только две сестры-покойницы, то он должен был бы прийти в первую
очередь в дом своей родной сестры, а не в дом племянницы, потому что, как по
нимает каждый, сестра Ч более близкая родня, чем племянница. И коль скоро
Ивановский пересек Европу, чтобы повидать своих родственников, то ему не
трудно будет сделать еще пятьсот шагов до его, Ягудина, дома. И если Иванов
ский этих пятисот шагов не сделает, то нанесет ему, Хаиму Ягудину, смертел
ьное оскорбление.
Из этой амбиции вы можете представить, что за человек был Хаим Ягудин. В см
ысле характера. Что же касается профессии, он был отставной унтер-офицер.
В то время еврей Ч унтер-офицер была большая редкость. А Хаим Ягудин досл
ужился, даже имел медаль… Маленький, сухой, хромой после ранения, брил бор
оду, носил фельдфебельские усы, душился крепким одеколоном, курил табак,
разговаривал только по-русски, не соблюдал субботы, ни в какого бога не ве
рил и издевался над теми, кто верил. Ни один скандал в городе не обходился
без него. Взъерошенный, сердитый, он ковылял к месту происшествия, размах
ивая палкой, врезался в толпу, начинал судить и рядить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17