– Как – не пустит? Ведь усадьба государственная.
Миша поспешил его успокоить:
– Вот именно. Правда, у графини есть охранная грамота на дом как на историческую ценность. Не то царица Елизавета здесь жила, не то Екатерина Вторая. И графиня всем тычет в нос этой грамотой. Но ты сам пойми: если будут пустовать все дома, в которых веселились цари и царицы, то где, спрашивается, народ будет жить? – И, считая вопрос исчерпанным, Миша сказал: – Пошли, берите мешки!
Генка с готовностью ухватился за мешок. Но Слава, не двигаясь с места, сказал:
– Видишь ли, Миша… Вчера Игорь и Сева…
– Ах да, – перебил его Генка, опуская мешок, – я только хотел сказать, а Славка вперед вылез. Всегда ты, Славка, вперед лезешь! – Потом он заканючил: – Понимаешь, какое дело, Миша… Такое, понимаешь, дело… Как бы тебе сказать…
Миша рассердился:
– Что ты тянешь?!
– Сейчас, сейчас… Так вот… Игорь и Сева убежали.
– Куда убежали?
– Фашистов бить.
– Каких фашистов?
– Итальянских.
– Глупости ты болтаешь!
– Почитай сам.
Генка протянул Мише записку.
«Ребята, до свидания, мы уезжаем бить фашистов. Игорь, Сева».
Миша прочитал раз, потом другой, пожал плечами:
– Чепуха какая-то! Когда это случилось?
Генка начал путано объяснять:
– Вчера, то есть сегодня. Вчера они легли спать вместе со всеми, а утром просыпаемся – их нет. Только вот эта записка. Мне, правда, они еще вчера показались очень подозрительными. Вздумали ботинки чистить! Никакого праздника нет, а они вдруг – ботинки чистить. Смешно!
И он неестественно засмеялся, приглашая Мишу тоже посмеяться над тем, что Игорь и Сева вздумали чистить ботинки.
Но Мише было не до смеха.
– Вы их искали?
– Всюду. И в лесу и в деревне.
– Может, они с жиганами связались? – сказал Коровин. – У нас как кто убежит – значит, ищи жигана поблизости. Он подбил. И обязательно в Крым бегут. Сейчас все в Крым бегут.
Миша махнул рукой.
– Какие здесь жиганы! Просто эти вот помощники всех распустили. – И он смерил Генку и Славку взглядом, исполненным глубочайшего презрения.
– При чем здесь мы? – в один голос закричали Генка и Славка.
– При том! Раньше не бегали, вот при чем!
Генка прижал руки к груди:
– Честное благородное слово…
– Не нужно твоего благородного слова! – оборвал его Миша. – Пошли в лагерь!
Генка и Славка взвалили на плечи мешки. Мальчики двинулись к лагерю.

3. УСАДЬБА

Тропинка, по которой они шли, вилась полями.
Генка болтал без умолку. Но разговаривать он умел, только размахивая руками. Мешок с книгами незаметно, сам собой перекочевал обратно на плечи Коровина.
– Если вам даже удастся перебороть графиню, – разглагольствовал Генка, – то все равно организовать здесь коммуну, наладить хозяйство будет очень трудно. Прямо скажем – невозможно. В усадьбе ничего нет. Инвентаря никакого, ни живого, ни мертвого – ни бороны, ни сохи, ни плуга, ни телеги. Тут, брат Коровин, такое творится!
– А что?
– Чудак! Ведь мы сюда приехали, чтобы организовать пионерский отряд. А что против нас? Несознательность родителей: не пускают ребят в отряд. Даем спектакль – битком набито. Объявим после спектакля собрание – все разбегаются.
– Дело известное, – глубокомысленно заметил Коровин.
– Вот именно, – подхватил Генка. – А сами ребята деревенские… Сколько у них предрассудков! Только и рассуждают о леших и чертях. Поработай с ними!
– Трудно, значит?
– Нелегко, – сокрушенно подтвердил Генка. Но тут же хвастливо добавил: – Раз должны организовать – значит, организуем. Вот книжечки им привезли. – Он тронул рукой мешок, который за него тащил Коровин. – Спектакли даем, в ликбезе работаем, ликвидируем неграмотность.
Миша молча шагал и думал о том, как неудачно начинается его работа.
В первый же день пропали два пионера. Куда они делись? Без денег, без продуктов они далеко не убегут. Но мало ли что может случиться с ними в дороге. Могут и в лесу заблудиться, и в реке утонуть, и под поезд попасть…
Поставить в известность их родителей? Пожалуй, не стоит. Зачем заранее волновать? Все равно беглецы найдутся. А родители всех взбудоражат. Подымут всех на ноги. Неприятностей не оберешься. В школе, в райкоме только и будут говорить об этом происшествии. А в деревне уже, наверное, сплетничают, что пионеры разбегаются и, значит, не надо пускать ребят в пионеры. Вот что наделали Игорь и Сева. Подорвали авторитет отряда. Целый месяц работали – и на тебе!
Его мрачные размышления прервал Генкин возглас.
– Вот и усадьба!
Мальчики остановились.
Высоко на горе, в гуще деревьев, виднелся двухэтажный помещичий дом. Казалось, что у него несколько крыш и много дымовых труб. Над верандой возвышался мезонин с двумя окнами по бокам и нишей посередине. К дому, пересекая сад, вела широкая аллея. Отлогие каменные ступени, постепенно образующие лестницу, двумя крыльями огибали веранду.
Генка прищелкнул языком:
– Красиво?
Коровин с шумом втянул воздух:
– Хозяйство – вот что важно.
– А хозяйства там никакого нет, – заверил его Генка.
Действительно, усадьба казалась заброшенной. Сад зарос. Скамейки вдоль аллеи поломаны, большая гипсовая ваза в центре клумбы разбита, пруд затянут ядовито-зеленой тиной.
Все мертво, безжизненно, мрачно.
И только звонкие ребячьи голоса, которые доносились из глубины сада, нарушали угнетающую тишину.
За сломанной оградой на лужайке белели палатки. Это и был лагерь.


4. Отряд

В середине лужайки высилась мачта с развевающимся вымпелом. В стороне горел костер. На двух треногах лежала палка, порядком обгоревшая. Возле костра хлопотали дежурные, варили обед.
1 2 3 4 5 6 7 8