— Немного, потому что от кольца я ждал не счастья, а могущества… Мне нужно очень много силы, Инесса. Война еще не кончена, и мои близкие не отомщены. Вы можете сказать, попаду я когда-нибудь в Россию?
— Я не вижу этого… А значит, скорее всего — нет. Простите меня, я говорю столько грустного!
— Вы же не виноваты, что жизнь получается такая грустная… Скажите лучше, что с моей мамой? Если она жива, конечно.
— Я умею чувствовать и мертвых, Базилио. Главное, чтобы вы очень хотели знать то, что я должна увидеть… О, Господи…
Инесса вдруг стиснула зубы, сквозь них прорвался хриплый полустон. Василий Игнатьевич не сразу понял, что происходит, — Инесса мелко дрожала, плечи ее сводило, словно от физической боли. А потом она вырвала руку, закрыла исказившееся, сразу ставшее некрасивым лицо и горько заплакала навзрыд.
— Подождите… Минутку, Базилио…
Девушка раза три глубоко вздохнула.
— Я не ожидала ничего подобного, Базилио… Наверное, вы правы — все красные везде одинаковы, и не надо ждать ничего другого. Дело в том, что я видела огромную дыру… дыру в недра земли, из которой поднимали найденное в глубине… Ну, уголь или металлы…
— Шахту?
— Да-да, Базилио, именно шахту… И какие-то люди в форме… В военной форме, но без погон. Там, где погоны, у них, знаете… такие как бы кубики. И эти люди в странной форме были в кожаных фартуках и стаскивали других людей… мертвых людей… мужчин и женщин… мертвых голых людей… к этой шахте. Они сбрасывали туда людей, Базилио. И некоторые люди, Базилио, были еще живы, я видела это очень ясно. Они были страшно истощены… скелеты, покрытые кожей… но они шевелились, они поднимали головы. Одна пожилая дама… ее за ноги тащили к яме… к шахте… Простите меня, Базилио, я не выдержала, подумав, а если это ваша мама?!
Василий удивлялся собственному спокойствию. Хотя, наверное, и удивляться пора переставать. В громадности всеобщего горя, в исчезновении огромных пластов его народа происходящее с его семьей уже давно ему казалось частностью. Чем-то не очень важным и, во всяком случае, не страшным. Могли быть не шахты. Могли быть острова в Баренцевом море, баржи в Белом, могли быть лагеря уничтожения на Урале, в Казахстане, в Сибири. Разнились сроки и место, немного различались обстоятельства. Он ведь давно это знал и так же давно это принял. Вот только добраться бы… Давно имело значение только одно — чтобы добраться.
— Посмотрите на фотографию, Инесса.
Инесса бросила взгляд и закивала, не в силах поднять глаза на Василия.
— Но если даже это не моя мама, то, значит, мама какого-то другого человека, и не обязательно худшего, чем я… За последние двадцать лет точно такую же смерть приняли несколько миллионов русских женщин. Не все из них были так хорошо воспитаны, не все знали по-французски, как моя мама. Но ведь это не меняет главного — что их убили, верно? И когда я убегал, я почти наверняка знал, что их убьют, у меня было время привыкнуть к этой мысли. Но, может быть, вы посмотрите, где мой брат Александр? Его мы еще не нашли…
— Я попробую, Базилио… Время, когда я могу видеть, уже кончается… Но давайте попробуем…
Ага… ваш брат сейчас тоже где-то очень далеко… По-моему, гораздо дальше остальных. Он сейчас идет по лесу… По довольно странному лесу… этот лес низкий, но частый, он состоит из каких-то хвойных деревьев, и хвоя этих деревьев уже желтеет, как будто уже осень, и как будто это не хвоя, а листья, которые должны облетать осенью… Ваш брат идет позади маленького серого оленя… Да, это точно олень, с такими большущими рогами… И вокруг него идут еще люди, они несут на себе такие… как солдатские ранцы, только больше.
— Рюкзаки… немцы называют их рюкзаками.
— Да, да, рюкзаки! У них измученные лица, но они чем-то очень довольны…
— Инесса, посмотрите, какая у них одежда? Их не сопровождают люди с оружием? Или у них самих есть оружие?
— Нет, это не заключенные… И оружие у многих из них есть. Базилио, мужайтесь, мне что-то говорит, что вы с братом никогда не встретитесь… И что ваш брат никогда не найдет кольца, хотя он сам его тоже ищет… Очень хотел бы найти.
Но ваши дети… или внуки… они встретятся, я вижу это ясно! Представьте себе, я ясно вижу вашу дачу, большую комнату внизу, и в ней сидят два молодых человека! Они сидят, курят и говорят между собой. По-моему, один из них — внук вашего брата, а второй — это ваш внук… Вот они-то отыщут кольцо, но это будет не скоро… я не могу сказать, через сколько лет, я только вижу, что тогда уже не будет на Земле ни вашего отца, ни вашего брата, ни вас. Но что это…
Голос Инессы прервался, и девушка вдруг покраснела, выдернула руку и быстро пошла к выходу, пунцовая, как мак. Василий оцепенел от недоумения… Может быть, его мысли каким-то образом передались девушке… или стали ей слышны? Но если и так — странная реакция для девушки!
На следующий день Василий Игнатьевич вышел в оливковые рощи, сразу за домом, присел у раскоряченного, дуплистого ствола. Почему-то он был уверен — придет Инесса. От тепла, уюта, от покоя, царившего здесь, у подножия могучих деревьев, Василий начал задремывать и проснулся только от чьих-то быстрых шагов.
К его изумлению, девушка явно не знала, как с ним держаться… На щеках ее пылал румянец, грудь высоко поднималась, глаза опять были, как сливы.
— Инесса, здравствуйте… Я хотел бы сказать вам спасибо…
— После того, как я вам сказала столько ужасов?!
— По-моему, я вам уже объяснял однажды… Но хорошо, давайте еще раз. Уже когда я убегал из Советского Союза, я знал, что мою маму, брата и сестру убьют. И я очень долго жил только местью…
Инесса закивала, чуть ли не восторженно глядя на него снизу вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169