пару фугасов под асфальт – и все дела. А можно вообще обнести этот Вход сплошным кордоном с минными полями и вышками. Никаких тебе тракторов. Мне кажется, ты переоцениваешь серьезность проблемы.
– Может, я и переоцениваю, зато ты совсем ее не видишь, – огрызнулся Перлов. – Ты знаешь, какой он, этот Вход? Нет? И я не знаю. Не Вход тебя должен беспокоить, а те, кто его способен открыть. Даже если в год будет утекать только тысяча человек – это уже угроза. Потому что с каждым годом их будет все больше, потому что я не знаю, что они – там! – смогут придумать. И это тебе не их дурацкие заповедники. Неужели ты не понимаешь, что, если во всеуслышание объявляется о существовании нового совершенного мира, это автоматически означает, что наш мир очень далек от совершенства. А из этого следует, что его нужно изменить. Например, спросить у господина Хацкоева, каким образом он, вчерашний учитель физкультуры, вдруг стал не только одним из руководителей серьезного силового подразделения, но и обладателем контрольного пакета акций нефтяной компании, хотя до недавнего времени и вышки нефтяной в глаза не видел.
Перлов замолчал, достал еще одну таблетку и проглотил, запив водой из высокого стакана.
– Вот чего я боюсь, а вовсе не того, что все холопы сразу разбегутся. Холопов, поверь мне, на наш век хватит и еще останется. На то они и холопы. Выродки – главная опасность. Сейчас они пока еще находятся на территории нашего государства, мы их вправе хоть ядерными бомбами долбать.
– Ну, насчет ядерных бомб – это уж слишком, – покачал головой Хацкоев.
– Это тебе сейчас так кажется, – кивнул Перлов. – Завтра ты по-другому заговоришь. Потому что там – там! – их уже не достанешь ничем, даже бомбой! Поэтому позаботься, я тебя очень прошу, о том, чтобы о происходящем знало как можно меньше народа. Никакой болтовни! Никакой утечки в прессе! Президенту эта Информация тоже ни к чему. Как-нибудь разберемся сами. Кстати, что ты собираешься делать с этим дезертиром-подполковником?
– Ну, дезертирство ему вряд ли удастся пришить, – пожал плечами Хацкоев. – Все-таки мы ни с кем не находимся в состоянии войны. А вот превышение полномочий, нанесение телесных повреждений тут вполне просматриваются.
– Неужели ты думаешь, что я пойду в суд потерпевшим? – злобно осведомился Перлов. – Вышвырни его немедленно, этого будет достаточно. А дальше я с ним сам разберусь.
В дверь коротко постучали. Вслед за тем, не дожидаясь разрешения, зашел помощник в капитанских погонах, стройный, смазливый и слишком юный для своего звания.
– Кремль на проводе, – сказал он, маскируя явную фамильярность фразы потупленным взором больших карих глаз и скромно склоненной головой.
– Я понял, Веня, иди, – отмахнулся Хацкоев без особого возмущения и кивнул Перлову: – Легок на помине. Очень надеюсь, что это звонок к теме не относится.
Юный капитан-адъютант немедленно исчез, успев, впрочем, бросить на гостя внимательно-оценивающий и одновременно томный взгляд. Внимательно следивший за явлением адъютанта Перлов понимающе оскалился.
– Ах ты, озорник, – погрозил он пальцем своему визави. – И на службе тебе неймется. Смотри, погоришь, как бывший генпрокурор!
– Да перестань ты, – отмахнулся тот, протянул руку к трубке спецсвязи, но в последнюю секунду задержал движение. – Не те сейчас времена, чтобы гореть из-за всяких пустяков, – ухмыльнулся он и снял трубку с рычага.
* * *
За четыре дня, прошедшие после закрытия Периметра, жизнь в городке внешне почти не переменилась, разве что машин на улицах поубавилось: транзитом через городок ездить перестали. Люди точно так же отправлялись утром на работу, возвращаясь домой, заглядывали по пути в магазины, вечером семьями гуляли по тихим улицам, или шли на дискотеку, размещавшуюся все в том же городском Доме культуры. Первые два дня жители городка развлекали себя также прогулками на окраину – туда, где сразу за последними домами лежала граница Периметра, видимая изнутри ленточкой мерцающего света, отлично видной даже в темноте.
Нестеров с Гошей тоже там побывали, наблюдая странную суету понаехавших высоких армейских чинов и облеченных не менее высокой ответственностью чинов в штатском, ревущую моторами военную технику, описывающую странные траектории, которые никогда не пересекали положенный селектами предел замкнутого пространства. Несколько раз на Периметр с ревом устремлялись бэтээры. Они шли по прямой, нацеленной точно в центр города, но, достигая Периметра, резко тормозили. Постояв, осторожно разворачивались и уползали обратно. Преодолеть границу водители по непонятной Нестерову причине были не в состоянии. Однажды Нестеров увидел, как из движущейся боевой машины на ходу выпрыгнул водитель. Оставшийся без управления бронетранспортер без затруднений миновал границу Периметра и уже в городских пределах был остановлен кем-то из горожан.
«Вот и первые потери, – флегматично заметил наблюдавший происходящее Гонта. – Свою машинку они уже не видят. Надеюсь, они не будут повторять такие эксперименты. Тут же не место парковки бронетехники, в конце концов. Напихают нам своего железа – и по улице не пройдешь!»
Границу постоянно охраняли милицейские патрули и посты добровольцев из числа горожан. Не от угрозы извне, а чтобы предотвратить ее пересечение детьми, воспринявшими последние события как забавное приключение и норовившими попрыгать через бесплотную ленточку света.
На второй день с утра над городком долго кружили вертолеты. Иногда они садились на поле, потом вновь взмывали вверх и убрались прочь лишь с наступлением темноты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122