Все-таки Гонта всегда был изрядным пижоном.
* * *
– И ты раскололся? – спросил Горшок.
– Нет, – помотал головой Нестеров. – Мне не в чем было колоться. Не брал я этой проклятой книги и до сих пор не понимаю, как она там оказалась.
– И сколько тебе впаяли? – поинтересовался Паша-скелет и судорожно закашлялся.
– Шесть лет общего режима. Учитывая первую судимость, положительную характеристику… и прочее.
– Вот суки, – задумчиво сказал Леха. – И все же кто-то тебе ее туда засунул. Не сама же прилетела.
– На это я могу ответить только то, что отвечал уже сотни раз: я не знаю!
– А ты думай, браток, думай, – с трудом отдышавшись и сплюнув темный сгусток, сказал Паша-скелет. – Вычисляй гниду, которая тебя подставила.
– Туфта это все, – заявил Боксерчик. – Если надо, я и не такую баланду могу развести. Ты лучше скажи, на сколько этот талмуд тянул? В бабках?
– Эксперт назвал сумму в сто тридцать тысяч долларов, – ответил Нестеров.
– Сто тридцать! – воскликнул Боксерчик. – Так что ты нам тут мозги канифолишь?! «Не знаю, кто подложил…» Да за такие бабки ваш брат удавится!
– Помолчи, Боксерчик, – сказал Паша-скелет. – Ты и за рваный башку в удавку сунешь, не равняй всех с собой. Ладно, пора шабашить.
Он поднялся на ноги, и Нестеров увидел, что далось это ему с трудом.
– Пошли, парень, как тебя… Олег? До завтрашнего вечера еще перекантоваться нужно. У меня отсидишься. А вы лишнего не метите. Особенно ты, Боксерчик!
– Да ты что, паскуда, меня в стукачи записываешь! – разъярился Боксерчик, но Леха цыкнул на него, и тот мгновенно притих.
Жилище Паши было недалеко, да только добирались они с Нестеровым туда долго. Пройдя сотни две шагов, Паша зашелся в надсадном кашле, упал на четвереньки и долго отплевывался, а когда попытался подняться, то самостоятельно сделать этого не сумел. Нестеров был вынужден помочь, подхватив его под руку.
– Кранты мне, Олег, – отдышавшись, прохрипел Паша. – И так уже чужое время гуляю. Врачи говорили, что и до лета не дотяну.
– Вам в больницу надо, – сказал Нестеров, не зная и не умея по-другому выразить сочувствие.
– Таких, как я, больница не принимает. Да и незачем простыни там пачкать. У них и так лишних нет… И кончай ты, на хрен, «выкать». Я тебе не «кум» и не прокурор. Тебе сколько лет?
– Двадцать восемь.
– Вот видишь! А мне тридцать два. Почти одногодки, – Паша засмеялся, но смех его тут же перешел в очередной приступ кашля.
Нестеров подумал, что Паша шутит. Выглядел он как минимум вдвое старше.
– Ладно, хватит базарить, а то до хаты не доберемся, – угрюмо сказал Паша, когда приступ утих.
Они шли медленно в полной темноте, и хотя Нестеров почти нес на себе Пашу, дорогу тот выбирал вполне уверенно. Миновав заросли высоченного бурьяна, совершив несколько подъемов и спусков в оврагах, вонявших помойкой, они оказались возле снятого с осей вагончика-теплушки. К этому времени Паша совсем утратил силы. Посадив его на землю, Нестеров отыскал под порогом ключ, отпер дверь, помог войти Паше и некоторое время стоял, растерянно пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте.
– Сейчас лампу запалю, – сказал Паша. Нестеров услышал звяканье стекла, затем чиркнула спичка, и свет керосиновой лампы осветил помещение – типичный приют бомжей, полный пыли и хлама. Паша тут же улегся на деревянный топчан, застеленный каким-то тряпьем. Кроме топчана тут была еще мебель – дощатый стол, пара табуреток и полуразвалившийся шкаф с жестяным инвентарным номером на дверце.
– Там за шкафом раскладушка старая, – показал Паша. – На ней спать даже лучше, чем на моей. Не бойся, не развалится. Устраивайся!
Раскладушка вполне соответствовала остальной мебели, но спать на ней действительно было еще можно без особого риска свалиться на пол.
– Так ты куда собираешься податься? – спросил Паша. – К дому или так, куда ветер понесет? Будешь бегать, пока не поймают?
– Да нет, – ответил Нестеров. – Бегать я не собираюсь. Да и не умею. Я сдаться хочу. Только не здесь. Где-нибудь подальше отсюда.
– Сдаться всегда можно, – сказал Паша с неопределенной интонацией. – Только какой в том для тебя толк? Если тебя с воли заказали, так достанут рано или поздно. На этой зоне или на другой – один черт. За бабки сейчас что угодно сделать можно.
– А что же мне делать?
– Тебе прежде всего разобраться нужно: кто твои враги. Кто тебя подставил? Кто заказал? За что?
– Да я уже полгода только об этом и думаю, – хмыкнул Нестеров.
– Думать мало. Надо искать. А для этого тебе ближе к дому надо ехать. Там ведь все концы, так или нет?
– Туда еще добраться нужно, – вздохнул Нестеров. – Куда мне без денег и документов. Меня десять раз задержат.
– Одежду бы тебе сменить, – Паша критически осмотрел Нестерова. – В этом комбезе тебе действительно и квартала не пройти – сразу заметут. Не тюремная роба, конечно, но беглого все равно за версту видать. Ты вот что, поищи там, в шкафу, подбери себе что-нибудь.
– Зачем?
– Поищи, говорю!
После некоторого колебания Нестеров последовал его совету. Паша был совершенно прав – без более или менее приличной одежды его шансы хоть на какой-то успех равнялись нулю. Спустя некоторое время Нестеров извлек из горы тряпья мятые, но вполне целые джинсы, относительно чистую рубаху и свитер. Под шкафом к тому же нашлись стоптанные кроссовки как раз по его ноге.
– Ну вот, теперь другое дело, – удовлетворенно сказал Паша, оглядев преображенного Нестерова. – Скажи спасибо богатеньким, которые такие классные шмотки на помойку выбрасывают. Сейчас ты на двести долларов тянешь, без балды.
– Какая разница, – вяло махнул рукой Нестеров, – без документов все равно далеко не уедешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122