Она взглянула на бескрайние, молчаливые и таинственные заросли кустарника, наклонилась, чтобы поднять корзинку и, не теряя времени, поспешить по дороге в сторону прииска. Вдруг она быстро обернулась и чуть не вскрикнула — чья-то длинная рука вынырнула сзади и выхватила корзинку буквально у нее из-под рук.Облик человека, на которого упал ее взгляд, кое-кому показался бы и в самом деле нисколько не внушающим доверия. Однако высокие сапоги, грубая красная фланелевая рубаха, широкий кушак и заткнутые за него орудия смерти были столь хорошо знакомы мисс Кэрри, что она никак не могла напугаться, а когда, подняв взгляд, она увидела голубые глаза, смотрящие на нее с нежностью, и застенчивую улыбку, проглядывающую из-под густых желтоватых усов, она уже ничуть не сомневалась, что теперь до самого конца прогулки и беглые каторжники, и туземцы будут в равной степени бессильны причинить ей какой-либо вред.— Ах, мистер Дэртон, — сказала она. — Как вы меня напутали!— Прошу прощения, мисс, — ответил Эйб, придя в великий трепет от одной лишь мысли, что, пусть даже на миг, обеспокоил свою богиню. — Видите ли, — продолжал он с простодушным лукавством, — погода нынче хорошая, компаньон ушел на изыскания, вот я и надумал: прогуляюсь-ка я до холма, а потом вернусь домой по берегу, — и вдруг нечаянно, по чистой случайности вижу, на пригорочке стоите вы.Эту вопиюще неправдоподобную версию золотоискатель выпалил так бойко и с такой безыскусной искренностью, что не оставалось никаких сомнений в ее лживости. Заморыш измыслил и отрепетировал все это, изучая оставленные маленькими ножками следы, и считал свою выдумку хитроумной и коварной. Мисс Кэрри не отважилась возразить, но в глазах ее забегали веселые бесенята, что крайне озадачило ее воздыхателя.Эйб этим утром был в отличном настроении. Причиной его радости, возможно, послужила солнечная погода, а может быть, стремительный взлет принадлежащих ему акций Коннемары. Я, впрочем, склонен думать, что ни то, ни другое. Даже при редком простодушии нашего героя все обстоятельства сцены, свидетелем которой он накануне вечером явился, наводили на одно-единственное заключение. Эйб представил себе, как он сам при сходных обстоятельствах яростно шагает по долине, и сердце его дрогнуло от жалости к сопернику. Он теперь был твердо убежден, что никогда больше не увидит в стенах «Виллы Азалия» зловещую физиономию мистера Томаса Фергюсона с Рочдейлской переправы. Интересно, почему она ему отказала? Он красив, он довольно богат. Так, может быть?.. Нет, этого быть не может, конечно же, не может, как такое могло бы случиться! Да об этом и думать смешно… до того смешно думать, что абсурдная, смешная мысль всю ночь не давала ему покоя, и наутро он с ней не расстался и лелеял ее всем своим растревоженным сердцем.Они спустились вместе по красной глинистой дороге, потом пошли по берегу реки. Эйб впал в обычную свою молчаливость. Правда, воодушевленный оказавшейся в его руке корзинкой, он предпринял один раз безумную попытку поговорить о папоротниках, но эта тема не принадлежала к числу волнующих, и наш герой, сделав судорожный рывок, покорился неизбежности. А ведь когда он шел сюда, в голове его роились и остроумные анекдоты, и всяческие забавные случаи. Он подготовил множество фраз, которые не могла не оценить мисс Синклер. Сейчас, однако же, в его голове не было ни единой мысли, кроме безрассудной и все же неодолимой идеи сказать что-нибудь о том, как жарко нынче припекает солнце. Ни один астроном, производящий свои расчеты для измерения паралакса, не бывал так поглощен расположением небесных тел, как наш славный Заморыш, бредущий по берегу медленной австралийской реки.Внезапно в его памяти всплыл разговор с компаньоном. Что ему посоветовал Босс: «Расскажи ей, как живут у нас на приисках.» Это никак не укладывалось у него в голове. Говорить на эту тему казалось ему очень странным, но Босс сказал так, а Босс всегда прав. Ну, ладно, он рискнет, коли так, и, кашлянув для начала, Эйб выпалил:— Живут у нас тут главным образом на беконе и на бобах.Выяснить, какой эффект имело это сообщение, ему не удалось: Эйб был слишком высок, чтобы заглянуть под маленькую соломенную шляпку. А мисс Кэрри не ответила ему. Немного погодя он сделал новую попытку.— По воскресеньям баранина, — сказал он.Но и это не вызвало энтузиазма. Честно говоря, похоже было, что она смеется. Сомнений нет: Босс на этот раз ошибся. Молодой человек был в отчаянии. Вид разрушенной лачуги у дороги одарил его новой идеей. Он уцепился за нее, как утопающий за соломинку.— Это Кокни Джек построил, — сообщил он. — Жил здесь, пока не умер.— А от чего он умер? — спросила спутница.— Бренди три звездочки, — убежденно ответил Эйб. — Когда ему совсем уж худо стало, я приходил по вечерам приглядеть за ним. Бедолага! В Пугни у него остались жена и двое ребятишек. Он, бывало, бредил целыми часами и называл меня «Полли». Разорился подчистую, медного цента не осталось; но ребята собрали золотишка, так что мы его честь честью проводили. Похоронили в этом вот стволе; таково было его желание, так что мы просто его туда опустили и забросали землей. Туда же положили его кирку, и лопату, и ковш, чтобы он чувствовал себя как дома.Теперь мисс Кэрри слушала, казалось, с интересом.— И часто здесь так умирают? — спросила она.— Как вам сказать, бренди многих убивает; но большинство попадает под пулю… я хочу сказать, тут многих просто застрелили.— Я не об этом. Много ли людей здесь в долине умирает в одиночестве и горе, не имея рядом близкой души? — И она указала на сгрудившиеся внизу домишки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12