ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Как выяснилось позже, старика звали Дмитрием Гавриловичем Нифонтовым. Кажется, дед хотел передохнуть после изнурительной прогулки по солнечной стороне улицы.
Но через пару минут между стариком и Осадчим приземлился средних лет мужчина, одетый в светлую безрукавку и летние брюки. Мужчина наклонился к старику и что-то ему сказал. Ясно, встретились знакомые. Осадчий отвернулся, стараясь не выдавать своей заинтересованности. Он не слышал ни слова из всего разговора, потому что тихие голоса покрывал уличный шум. Минут через десять беседа подошла к концу. Мужчина, тряхнув руку старика, растворился в потоке пешеходов. Нифонтов посидел еще пару минут, медленно поднялся и, припадая на больную ногу, зашагал обратной дорогой. Осадчий не двинулся с места. Мучаясь вопросом, сколько денег на кармане у хромоногого, он ерзал на скамейке еще несколько минут, зная, что легко догонит свою жертву. Наконец встал и зашагал следом за Нифонтовым, медленно сокращая дистанцию.
***
Старик жил приблизительно в двух кварталах от обменного пункта, в девятиэтажной панельной башне. Когда подошли к дому, к настежь распахнутой двери подъезда, Осадчего и старика разделяло метров двадцать. Если бы лифт стоял на первом этаже, дед наверняка успел сесть в него, нажать кнопку своего этажа, тогда пришлось бы возвращаться на ту же скамейку и снова жариться на солнцепеке, ожидая, когда в обменник заглянет какой-нибудь жирный гусь, нашпигованный деньгами. Осадчий прибавил обороты. Нырнув в темное парадное, как в глубокий темный колодец, он взлетел вверх на несколько ступенек и увидел перед собой худую спину старика, ожидавшего, когда спустится лифт. Нифонтов обернулся, услышав шаги, но в полумраке парадного не узнал человека, с которым несколько минут назад сидел на одной скамейке. Двери открылись, он вошел в кабину, Осадчий шагнул следом. «Вам какой этаж?» – вежливо спросил он. «Седьмой, пожалуйста». «Мне выше», – Осадчий, встав в пол-оборота к старику, ткнул пальцем в кнопку седьмого этажа.
Правую руку он опустил в карман, нащупал пальцами капроновую веревку, продетую в дырку весовой гири, пошевелив пальцами, натянул петлю на запястье. Старик вздохнул, съедаемый какими-то своими невеселыми мыслями, втянул в себя густой аромат «шипра», и наморщил нос. Запах ему не понравился. Когда кабина остановилась, Осадчий прислонился к стенке, давая дорогу попутчику, потянул гирьку из кармана. Старик вышел на площадку, свернул направо к своей квартире. Тут Осадчий выскочил из кабины, как чертик из коробки. Отработанным до автоматизма ударом, влепил гирю в затылок жертвы. Что-то хрустнуло. Шейный позвонок или затылочная кость, не понять. Даже не вскрикнув, старик опустился на колени и ничком повалился на выложенный плиткой пол.
Где– то внизу хлопнула дверь, послышались голоса, женский голос с противной визгливой ноткой. Кажется, мать отчитывала ребенка. Кабина лифта пошла вниз. Осадчий, встав на колени, ощупал карманы старика, выудил несколько ключей на металлическом кольце. Кабина остановилась на первом этаже. По правую сторону, куда двинулся старик, выйдя из лифта, двери четырех квартир. Осадчий вскочил на ноги, за короткое мгновение определил, где именно живет пенсионер. Без очков видно, что толстый фигурный ключ от врезного замка подходит к единственной двери. Он нажал кнопку звонка квартиры под номером пятьдесят четыре: следует убедиться, что там никого нет. Один звонок, второй… Кабина лифта поднималась наверх. Осадчий сунул ключ в замочную скважину, повернул на два оборона, затем занялся верхним замком.
Если кабина остановится на седьмом этаже и пассажиры, выйдя на площадку, увидят лежащего на полу старика, Осадчий скажет, что с пожилым человеком случился сердечный приступ, уже вызвали «скорую», которая подъедет с минуты на минуту. И побежит вниз, якобы встречать машину. Улизнуть, несомненно, удастся, но он останется с пустыми карманами. Лифт поднялся на последний девятый этаж. Осадчий выждал минуту, открыл второй замок, вернувшись к старику, ухватил его за щиколотки ног, волоком втащил в квартиру и закрыл дверь изнутри. Главное сделано. Но нельзя терять ни минуты, неизвестно, кто еще живет в квартире. Старик лежал на спине поперек тесной квадратной прихожей и едва дышал, нижняя челюсть отвалилась, из полуоткрытого рта сбегал на подбородок пенистый ручеек слюны.
Присев на корточки, Осадчий методично обыскал хозяина, прощупал каждую складку одежды. Ничего интересного: квитанция из химчистки, паспорт на имя Нифонтова Дмитрия Гавриловича, зажигалка «Ронсон», пачка американских сигарет. Перевернув раненого на бок, Осадчий вырвал вместе с куском ткани пуговичку, пришитую на заднем кармане брюк, вытащил кожаный бумажник с золотыми уголками. Расстегнув клапан, запустил пальцы в отделение для бумажных денег. Есть. Осадчий впервые за день испытал что-то похожее на волнение. Господи, вот это везение… Он бросил бумажник в темный угол, пересчитал сотенные долларовые купюры. Ровно тысяча баксов, плюс небольшая сумма в рублях. Он рассчитывал на две-три сотни, но не на такой богатый улов.
Сунув деньги в карман, попытался снять с пальца старика золотую печатку. Но сколько не дергал кольцо, оно не сдвинулось ни на миллиметр. Тогда Осадчий поднял руку старика, засунул средний палец себе в рот, хорошенько послюнявил и стал стягивать перстень, вращая его по часовой стрелке. Он опустил кольцо в карман, зашел в тесную спальню и, распахнув дверцы платяного шкафа, сбросил с полок на пол постельное белье, почему-то старики любят хранить накопления в своих тряпках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Но через пару минут между стариком и Осадчим приземлился средних лет мужчина, одетый в светлую безрукавку и летние брюки. Мужчина наклонился к старику и что-то ему сказал. Ясно, встретились знакомые. Осадчий отвернулся, стараясь не выдавать своей заинтересованности. Он не слышал ни слова из всего разговора, потому что тихие голоса покрывал уличный шум. Минут через десять беседа подошла к концу. Мужчина, тряхнув руку старика, растворился в потоке пешеходов. Нифонтов посидел еще пару минут, медленно поднялся и, припадая на больную ногу, зашагал обратной дорогой. Осадчий не двинулся с места. Мучаясь вопросом, сколько денег на кармане у хромоногого, он ерзал на скамейке еще несколько минут, зная, что легко догонит свою жертву. Наконец встал и зашагал следом за Нифонтовым, медленно сокращая дистанцию.
***
Старик жил приблизительно в двух кварталах от обменного пункта, в девятиэтажной панельной башне. Когда подошли к дому, к настежь распахнутой двери подъезда, Осадчего и старика разделяло метров двадцать. Если бы лифт стоял на первом этаже, дед наверняка успел сесть в него, нажать кнопку своего этажа, тогда пришлось бы возвращаться на ту же скамейку и снова жариться на солнцепеке, ожидая, когда в обменник заглянет какой-нибудь жирный гусь, нашпигованный деньгами. Осадчий прибавил обороты. Нырнув в темное парадное, как в глубокий темный колодец, он взлетел вверх на несколько ступенек и увидел перед собой худую спину старика, ожидавшего, когда спустится лифт. Нифонтов обернулся, услышав шаги, но в полумраке парадного не узнал человека, с которым несколько минут назад сидел на одной скамейке. Двери открылись, он вошел в кабину, Осадчий шагнул следом. «Вам какой этаж?» – вежливо спросил он. «Седьмой, пожалуйста». «Мне выше», – Осадчий, встав в пол-оборота к старику, ткнул пальцем в кнопку седьмого этажа.
Правую руку он опустил в карман, нащупал пальцами капроновую веревку, продетую в дырку весовой гири, пошевелив пальцами, натянул петлю на запястье. Старик вздохнул, съедаемый какими-то своими невеселыми мыслями, втянул в себя густой аромат «шипра», и наморщил нос. Запах ему не понравился. Когда кабина остановилась, Осадчий прислонился к стенке, давая дорогу попутчику, потянул гирьку из кармана. Старик вышел на площадку, свернул направо к своей квартире. Тут Осадчий выскочил из кабины, как чертик из коробки. Отработанным до автоматизма ударом, влепил гирю в затылок жертвы. Что-то хрустнуло. Шейный позвонок или затылочная кость, не понять. Даже не вскрикнув, старик опустился на колени и ничком повалился на выложенный плиткой пол.
Где– то внизу хлопнула дверь, послышались голоса, женский голос с противной визгливой ноткой. Кажется, мать отчитывала ребенка. Кабина лифта пошла вниз. Осадчий, встав на колени, ощупал карманы старика, выудил несколько ключей на металлическом кольце. Кабина остановилась на первом этаже. По правую сторону, куда двинулся старик, выйдя из лифта, двери четырех квартир. Осадчий вскочил на ноги, за короткое мгновение определил, где именно живет пенсионер. Без очков видно, что толстый фигурный ключ от врезного замка подходит к единственной двери. Он нажал кнопку звонка квартиры под номером пятьдесят четыре: следует убедиться, что там никого нет. Один звонок, второй… Кабина лифта поднималась наверх. Осадчий сунул ключ в замочную скважину, повернул на два оборона, затем занялся верхним замком.
Если кабина остановится на седьмом этаже и пассажиры, выйдя на площадку, увидят лежащего на полу старика, Осадчий скажет, что с пожилым человеком случился сердечный приступ, уже вызвали «скорую», которая подъедет с минуты на минуту. И побежит вниз, якобы встречать машину. Улизнуть, несомненно, удастся, но он останется с пустыми карманами. Лифт поднялся на последний девятый этаж. Осадчий выждал минуту, открыл второй замок, вернувшись к старику, ухватил его за щиколотки ног, волоком втащил в квартиру и закрыл дверь изнутри. Главное сделано. Но нельзя терять ни минуты, неизвестно, кто еще живет в квартире. Старик лежал на спине поперек тесной квадратной прихожей и едва дышал, нижняя челюсть отвалилась, из полуоткрытого рта сбегал на подбородок пенистый ручеек слюны.
Присев на корточки, Осадчий методично обыскал хозяина, прощупал каждую складку одежды. Ничего интересного: квитанция из химчистки, паспорт на имя Нифонтова Дмитрия Гавриловича, зажигалка «Ронсон», пачка американских сигарет. Перевернув раненого на бок, Осадчий вырвал вместе с куском ткани пуговичку, пришитую на заднем кармане брюк, вытащил кожаный бумажник с золотыми уголками. Расстегнув клапан, запустил пальцы в отделение для бумажных денег. Есть. Осадчий впервые за день испытал что-то похожее на волнение. Господи, вот это везение… Он бросил бумажник в темный угол, пересчитал сотенные долларовые купюры. Ровно тысяча баксов, плюс небольшая сумма в рублях. Он рассчитывал на две-три сотни, но не на такой богатый улов.
Сунув деньги в карман, попытался снять с пальца старика золотую печатку. Но сколько не дергал кольцо, оно не сдвинулось ни на миллиметр. Тогда Осадчий поднял руку старика, засунул средний палец себе в рот, хорошенько послюнявил и стал стягивать перстень, вращая его по часовой стрелке. Он опустил кольцо в карман, зашел в тесную спальню и, распахнув дверцы платяного шкафа, сбросил с полок на пол постельное белье, почему-то старики любят хранить накопления в своих тряпках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21